Академия нежити. Кафедра неприятных последствий
Шрифт:
— Вот уж не надо, — сморщилась я.
То ли Игнат решил показать себя с лучшей стороны, то ли ему некуда было девать деньги, но вскоре официантка принесла чек. Да он издевается! Ничего, я верну всё до копейки, чтобы этот самоуверенный тип не считал, что сможет купить меня парой коктейлей. Ему очень повезло, что он улизнул раньше, чем я окончательно разъярилась.
— Пойдем в общежитие? — предложила Юноне.
Та вроде протрезвела и смотрела на меня почти осмысленно.
Банши неоднозначно икнула, но со стула поднялась.
— Вообще-то я никогда не
— Да я уже поняла.
На свежем морозном воздухе было так хорошо, что я долго стояла, дыша полной грудью, и пялилась на небо. Точно такое же, как в моем детстве: невероятно черное, глубокое, утыканное серебряными звездами.
— Красиво, да? — подала голос Юнона.
— Ага, — согласилась я, отгоняя воспоминания.
Возню в темном закоулке мы услышали, едва отойдя от бара. Кто-то дрался, причем, судя по смешкам и репликам, это была даже не драка — а избиение. Трое на одного или даже четверо? Хм, несправедливо. Наверное, не стоило мне влезать в новую передрягу, но дурной — упертый и неугомонный — характер никто не отменял.
— Я на минутку, — сказала Юноне, а та равнодушно кивнула.
Пятеро парней окружили кого-то, лежащего на мерзлой земле. Удары приходились в живот и грудь, и человек весь съежился, но ничего не предпринимал и никак себя не защищал, видимо, потеряв сознание. Я могла бы развернуться и уйти, но чувство справедливости взяло верх. Честные драки — это прекрасно, но избиение лежачего никуда не годится.
— Отвалите от него! — Я свистнула в два пальца, привлекая к себе внимание.
Пальцы уже сплетали атакующую руну, привычные слова ложились под язык. Все пятеро повернулись в мою сторону. Та самая компания из бара, нетрезвая, озлобленная, изучала меня как лакомое блюдо. Тот, который недавно залпом глушил горящие коктейли, гоготнул:
— Ребят, глядите, она с нами драться приперлась! Офигеть! — восхитился он, приближаясь ко мне. — Лапа, ты ведь не будешь бить тех, кто не вооружен?
«Буду», — почти ответила я, когда о стены разбился дикий вопль, исторгаемый банши. Он не подействовал на меня — хотя на всякий случай я выставила щит, — зато раскидал по сторонам пьяную компанию. Те затыкали уши пальцами, вертели головами в поисках источника крика, да только он был повсюду. Юнона надвигалась на них медленно, но неотвратимо, как танк. Такой вот худощавый, облаченный в черные одеяния танк.
— Не стоит благодарности, — подмигнула она мне, когда компания рассосалась по заснеженным улочкам.
— Э-э, спасибо, — поблагодарила я с некоторым сомнением. — Я бы и сама справилась, если честно.
— Так это ж не ради тебя. Люблю припугнуть всякое человеческое мясцо, — Юнона причмокнула от удовольствия и двинулась в сторону академии.
Интересные, конечно, у неё развлечения. Рита как всегда была права: нашу соседку лучше держать в друзьях, нежели враждовать с ней и огрести каким-нибудь смертельным проклятием в момент, когда банши заскучает.
Но я отвлеклась…
Избитый человек лежал на боку, притянув колени к груди, и голоса не подавал. Я
— Ты как?
Он встал, покачиваясь. Глаза были пусты, и синева в них выцвела. Плечи его безжизненно опустились, ворот рубашки был порван, а куртка и вовсе валялась поодаль. Игната нисколько не волновало это, как и на то, что носом текла кровь, и нижнюю губу раскроило. Парень был не в себе — что-то одурманило его, подмяло под себя разумное, оставив голую оболочку. Вот почему он никак не среагировал на нападение.
— Идти сможешь?
Игнат не ответил, но побрел незнамо куда, спотыкаясь на ровном месте, готовый завалиться лицом вперед. В минусовую температуру. В одной рубашке.
Блин, только смерти от обморожения моей совести не хватало.
Эту ночь мы провели вместе. Ну, в смысле, благопристойно гуляли по академии, пока Игнат отходил от чар. Я не могла оставить его в таком виде, а потому вначале укутала в куртку, а затем потащила за ладонь, скрежеща зубами от гнева. Причем злилась не столько на него, сколько на себя — давно бы могла завалиться спать, так нет, ринулась восстанавливать справедливость.
Игнат молчал, бредя следом точно призрак. Водянистые глаза не выражали ничего. Знала бы я, где его спальня — уложила бы на коврике и свалила; а так пришлось сесть в холле на скамейку и следить за тем, чтобы безвольное тело не бухнулось вниз. К себе я его тоже не повела, чтобы не объясняться перед Ритой, если та, конечно, вернулась со свидания. А мобильного телефона при Игнате не обнаружилось. Короче, мимо по всем фронтам.
Только к рассвету его дыхание участилось, а взгляд приобрел осмысленность. Игнат хрустнул позвонками и вопросил сиплым, надломленным голосом:
— Что со мной было?
— Ничего особенного, всего-то сильнейшее воздействие на сознание, от которого ты отключился. Но теперь точно сумеешь самостоятельно дойти до комнаты.
Я встала и, зевнув во весь рот, собралась уходить, чтобы поспать хоть часик перед парами.
— Миронова! — Игнат дернул меня за шарф, и тот размотался, оставаясь в его пальцах. — Я не представляю, что меня отключило, но… Спасибо.
В глазах появилось непонимание, а самоуверенность стекла с лица, делая то беззащитным, уязвимым. Обычным человеческим лицом. Я хмыкнула и не стала забирать шарф.
— Подкачай навык защиты, революционер, иначе тебя съедят с потрохами.
Глава 6
Занятие по влиянию на разум началась с того, что меня чуть не спалило заклинанием на двери лектория. Оказывается, вход сюда разрешался только по пропускам, который я благополучно забыла в спальне. Одноклассницы, наблюдающие за тем, как струя пламени проносится в сантиметре от моих волос, гаденько поржали, но потом одна из них, миловидная блондинка с черными белками глаз, протянула мне свой пропуск.