Академия «Пирамида». Уполномочена полюбить
Шрифт:
Решив, что текста вполне достаточно, я подошла к креслу, села и предложила:
– Да вы, Дамблдор… Садитесь, ректор. Нам есть что обсудить.
Он молодец! Промокнул платком пот на лбу и строго произнёс:
– Я протестую!
– Против чего? – делано удивилась я. – Против благородной терминологии и действий этого бревна? – Я мотнула головой назад. – Или против принуждения вами вспомнить и озвучить моё унижение? Или вас моя терминология смутила?
Ректор, мрачный, как туча, схватил со стола тёмный флакон.
– Я приведу его в чувство.
– Не стоит! –
Он рухнул в кресло, зажал бороду в кулак и просипел:
– Поясните…
– Легко, – заверила я. – Выглядит всё примерно так… Во вверенном вам учебном учреждении любая тля… Именно тля! Может оскорбить, унизить меня, напасть… В нашем договоре это не прописано! А значит, наступило нарушение договорных обязательств – форс-мажор. Секунду! Припоминаю, что какой-то бородатый Дамблдор украл меня из больницы, доставил на рынок Корс, а потом там же и купил… Но это так, мелочь. Довесок к остальной печали.
Достаточно долго ректор выстукивал пальцами на зелёном сукне стола какой-то сложный прерывистый ритм. Потом долго вчитывался в бумагу, которую достал из ящика. Сильно подозреваю, что это и был наш договор.
– Татьяна Петровна… А давайте попробуем предать забвению этот прискорбный случай?
– Какое интересное предложение! – восхитилась я. – И меня сможет лапать любой идиот хоть с первого курса?! Какая прелестная перспектива! И всё совершенно бесплатно! То есть даром!
– Вы хотите ещё денег?.. Нет-нет! Конечно же, я не это имел в виду! Но в таком случае… Татьяна Петровна… Как нам отодвинуть этот самый форс-мажор? Или ослабить его действие.
Знаете, что самое опасное во время управляемой истерики? Поддаться соблазну! Любому! На кафедре психиатрии препод говорил: «Представьте себе, что вы упрямый осёл – не желаете идти, работать… В этот момент вы – центр мира! Но вот вам предложили морковку, и вы повелись. И неважно, что морковка привязана верёвочкой к длинной палке. Всё! Вы не центр мира, а осёл!»
И это правда! А начинается всё с мороженого вместо куклы. И в этом случае очень хорошо, если кукла не нужна изначально.
Не особо я верила, что ректор вот так просто поведётся на мои претензии. Сейчас немного придёт в себя, поделит мой словесный напор на ноль, каверзу какую-нибудь придумает… А то и просто заколдует! И зачем мне это? А если кукла не светит по определению, то надо брать мороженое. И желательно сразу три! Тем более что Дамблдору зачем-то очень нужно, чтобы я была здесь, пока там я в коме. Знать бы ещё – зачем?!
– Как это можно отодвинуть такой важный пункт договора?! – возмутилась я. – Это же квинтэссенция! Хотя…
– Ваши предложения, Татьяна Петровна? – деловито и заинтересованно осведомился Дамблдор.
– Хм-м… – изобразила я работу мысли и даже лоб наморщила. – Давайте, оживляйте это бревно!
Дамблдор кивнул, схватил пузырёк со стола и бросился к лежащему без сознания Вендаису. Я даже слегка разочаровалась. Была уверена, что зелье из пузырька будет залито в рот, но… Дамблдор вместе
Вендаис мгновенно обрёл сознание, огляделся и шарахнулся от меня. А вот Дамблдору он, словно щенок, заглянул в глаза и с проникновенной радостью произнёс:
– Ректор…
А ректор выжидательно смотрел на меня. А ещё, невзначай так, махнул рукой, и Вендаис оказался в кресле.
– А что я?! Это вы решили, что фигурантам лучше забыть об этом деле, а…
Дамблдор согласно кивнул.
– …А Отвязанным долбодятлам… Простите, балбесам! В общем, им запрещено приближаться ко мне и моим друзьям ближе, чем на десять метров!
– Так… – уже не столь уверенно подтвердил Дамблдор.
– Ещё вы хотели крюйю убрать из меню столовой!
– Я? – растерялся ректор.
– Ага, – почему-то подтвердил Вендаис и немного улучшил моё мнение о себе.
– Хм… – задумался Дамблдор. – Но она же вкусная! И полезная!
– Кому? Вам? – ухмыльнулась я. – Большая часть студентов спать ложится на голодный желудок, а она вкусная?! И мыло у вас ничем не пахнет! Экономите?!
– Зачем мылу запах?! – возмутился Дамблдор. – Оно мылиться должно, и всё! А вот с крюйей… Даже не знаю! Если с пустошных жаб бородавки не срезать, то они твердеют и лишают их подвижности. Жалко…
– А студентов? Не очень?
– Но едят же! Некоторые. – Дамблдор вздохнул и спросил: – И какой же выход? Сделаем всё возможное!
– Сыр добавьте. Когда бородавки в меню. Много сыра!
– Ага, – снова влез Вендаис.
– А ты вообще молчи! – велела я, и от моих слов он опал в кресле. – Я в столовой собиралась тебе все пальцы переломать! Так ещё не поздно!
– Все?! – потрясённо уточнил Дамблдор.
– Только на руках! – успокоила я. – Которые растопыривал! И он должен извиниться за хамство!
Вендаис зашевелился в кресле и даже попытался встать. Одновременно он бубнил:
– Конечно… Я прошу прощения у леди за…
– Щаз! Хамил в толпе, а извиняться собрался в тихом месте?!
– Татьяна Петровна, – встрял Дамблдор. – Как ректор Пирамиды я приношу вам свои извинения и заверяю, что ваш обидчик извинится там, где вы укажете. Но…
– Никаких «но»! – оборвала я. Вообще-то адреналинчик в крови уже отыграл, и я вполне могла повторить номер Вендаиса «припадаю плотно к полу». Следовало поторопиться. – Жду за дверью три минуты! При своей банде и моих друзьях извинишься!
К двери из кабинета я шла на уже дрожавших ногах. Ещё немного, и этот студень меня не удержит! Однако ни один спектакль не может обойтись без финального штриха. Желательно – убойного и сногсшибательного.
Переступив через порог, я обернулась.
– Считаю, ректор, что наш договор находится в предфорс-мажорном состоянии!
Прежде чем дверь закрылась, я услышала, как Дамблдор то ли рыкнул, то ли крякнул. А вот меня до стула довели девчонки. Спина мокрая, серая пелена перед глазами, а ноги… Но всё быстро исправили полстакана воды и какая-то микстура, которую, не жалея, подлил Таш. Ещё он спросил: