Академия счастья, или Кофе – не предлагать
Шрифт:
— А сила намерения и личная энергетика — это не одно и тоже? — удивленно спросила я.
— Близкие понятия, но нет. Личная энергетика — это совокупное понятие, туда входит и аура, и генетический код, и мысли, которые витают в момент совершения волшебства. А намерение — это как стрела. Личная энергия, направленная на что-то одно. Она не расплывается вокруг вас, как облако, а летит, с первой секунды обозревая цель.
— То есть шоколад я получу не скоро? — расстроилась я.
— Ну почему же... Нужно научиться сформировывать намерение.
Отрицательно замотала головой.
— Когда ты только учишься или ездишь первый год после сдачи экзаменов, твое внимание нужно удерживать силой. Если стоишь в пробке и постоянно находишься в напряжении, можешь почувствовать, как закипают мозги. Но стоит тебе привыкнуть, как вождение не будет занимать столь тяжелого и трудоемкого для организма внимания. Так и магия. Пока вы учитесь, вам кажется, что даже создать шоколадную пасту — дело непростое. Но потом...
Магистр Ллойд взмахнул рукой, и у каждого студента на парте появилась шоколадный торт, размером с тетрадь.
Восхищенный гул преподаватель остановил сразу:
— Как вы думаете, эти торты съедобные?
— А разве нет? — разочарованно спросил Вий.
У парня так блестели глаза, что сразу стало понятно — перед нами сладкоежка.
— Забирайте к себе и пробуйте. Урок окончен, — ответил магистр Ллойд и исчез.
Счастливые и пораженные до глубины души преподавательской щедростью, мы растащили торты по комнатам. Хорошо, что магистр предусмотрительно наколдовал поддон для торта и прозрачную крышку. Нести было очень удобно. Все время, пока шла через холл и спускалась в общежитие, ловила завистливые взгляды других студентов. Да, начало учебы было очень даже неплохое.
Я посмотрела на часы в холле — было без пяти четыре. Я как раз успевала занести тортик и пойти на обед. В расписании он стоял поздно: в четыре часа, и желудок активно протестовал. С девяти до четырех продержаться на одном воздухе оказалось сложным.
Дверь я открыла чуть ли не с ноги и удивленно вскрикнула: в комнате, спустя полутора суток, все-таки появилась соседка. Я очень удивилась, увидев Ариадну. Девушка лежала на кровати звездочкой и усиленно гипнотизировала потолок. Пепельные волосы разметались по подушке, грязные коленки и отсутствующий взгляд — все это показалось мне странным.
Если она плохо чувствует себя, почему вышла из лечебной комнаты?
— Ариадна?
Ноль реакции. Я поставила торт на стол и подошла ближе. Стеклянные глаза не среагировали даже на взмах рук.
Накатил страх. Она же не умерла? Да нет, вроде я слышу легкое дыхание... Но что тогда с ней — обморок?
Усилием воли заставила себя не волноваться раньше времени. Повысила голос и несколько раз проорала ее имя, потом прокричала: «Пожар». Все было без толку.
Взглянула на часы — начало пятого. Желудок противно и не к месту взвыл, и, злясь на себя и на девушку, что в невменяемом состоянии пришла к нам в комнату, я зажгла
Почему-то вспомнилась проверка зрения и то, как врач наблюдает реакцию человека. Нужно погонять шарик перед ней, и она среагирует. Должна.
Маленькое солнышко почти мгновенно появилось над ладонью. Я подняла его выше и махнула рукой. Управлять им нас пока не научили, и я эмпирическим путем пыталась выяснить, как наклонить его влево.
Шарик завис над лицом девушки и ни в какую не хотел двигаться. Я вспомнила про стрелы и пыталась представить цель для солнышка — пройти налево. Солнечный комочек никак не хотел меня слушаться. Я сосредоточила как можно больше энергии в руке и мысленно передала ее шарику.
Он тупил. Ну, как так — не понять команду хозяйки? Ты же — мой шарик, часть самой меня!
В отчаянии понадеялась — может, Ариадна уже очнулась, и я зря парюсь?
Перевела взгляд вниз и в ужасе вскрикнула: глаза девушки внезапно потемнели, как будто тьма заполонила их. Зрачков не было видно. И, что самое ужасное, я почувствовала, как меня схватили чужие руки.
Жестко, за край платья. Я дернулась назад и не смогла отойти: в меня вцепились будто железными клещами, и шаг назад заставил ее встать. Она не подавала признаки жизни и походила на вдруг ожившую куклу.
Ужас парализовал все тело. Маленькое солнышко погасло, и я, все еще надеясь выйти из ситуации, попыталась отцепить ее холодные руки, приговаривая:
— Ариадна, ну ты что... Отпусти. Я же на минутку. Уже обедать пора... Ариадна...
Я бы и дальше несла чушь, заговаривая чудовищу зубы, но заметила, как ее волосы стали темнеть.
Бабочки, из тех, кто не умер сразу от страха, забили в тревоге, что нужно сваливать. Срочно, быстро и бесповоротно. Пока это чудище только принимает свой облик, у меня как раз есть пара минут.
Увы! Минуты оказались секундами. Она дернулась на меня слишком быстро, и я не успела отпрянуть. Мы свалились на пол. Больно стукнувшись, я пыталась отодрать от себя ее руки. Жуткие черные волосы покрывали лицо девушки, и мне совершенно не хотелось узнавать, что же под ними. Руки чернели и ладони вытягивались, превращаясь в крючки с когтями.
— Неужели вот так все и закончится?
Паника придала мне силы, и я со всех сил дернулась в сторону. Юбка разорвалась, и я смогла откатиться. Чудовище встало на локти и подняло лицо.
Я даже не смогла закричать. Самая страшная маска, которую я когда-либо могла вообразить, смотрелась милее и приятней, чем лицо этого чудовища. Мерзкое и пугающее одновременно, оно поражало до глубины души и заставляло содрогнуться от ужаса. От его тела отходили черные пары, и, заметив клубящийся дым, мозг отмер и забил тревогу.
Интуитивно я поняла, что нельзя задерживаться в помещении — витающий в воздухе яд, трупный или еще какой, ни в коем случае нельзя вдыхать. Я дернулась вбок. Но чудовище оказалось быстрее.