Академия счастья, или Кофе – не предлагать
Шрифт:
— Да не то чтобы дружим. Мы просто любим эксперименты и временами обмениваемся секретиками.
— Например?
Если Ларри плохо готовит, а Рик — профессиональный повар, какие у них могут быть точки соприкосновения? А уж тем более секреты?!
— Рик подсказал мне код, который делает тесто пластичнее и мягче, — Ларри подсыпала сахара и наклонилась к самому уху, — даже Лакрецио не знает.
— Кто?
— Наш шеф-повар — Лакрецио Бонди. Но он разрешает звать себя по имени. Правда, душка?
Автоматически кивнула. В душе — просто душка, это точно.
—
— Опробованный, — со значением сказала Ларри.
Я снова попыталась продавить тесто, но вереница, казалось, состоит из каменицы. На лбу выступил пот, и даже голова слегка заболела из-за напряжения.
— Его должны мять мужчины. Совсем не продавливается. Ладно, говори, — оглядевшись, чтобы нас никто не подслушивал, девушка прошептала числа.
Тесто и впрямь смягчилось. Можно уже было не потеть, а замешивать со средней силой приложения.
— Ну, девчонки, ну молодцы, — похвалил через десять минут Лакрецио, — теперь наполняйте формочки наполовину.
Так как тесто стало мягче и податливее, мы без труда наполнили формочки, и они отправились в печь. Ее я не сразу приметила — печь находилась в самом углу огромной кухни и по цвету сливалась со стенами.
— Теперь шинкуйте фрукты, — поставили нас на третье задание, и часа полтора, не слишком торопясь, мы резали невиданные мной ранее фрукты. Ларри объясняла, как они называются, где растут и как чистить. Теперь я хоть имела представление, что кушаю.
Время пролетело незаметно. На ужин в зал нас никто не выпустил, и, взяв по тарелке жаркого с чашкой минералки и парой капкейков, мы примостились в уголке на стульчиках.
Повара, как заводные игрушки, даже не остановились на перекус. Они мешали, жарили, запекали и консервировали блюда на завтрак.
— А Рик не хочет с нами покушать? — спросила я у подруги.
Хотелось познакомиться поближе с парнем — по виду ему было лет двадцать пять, и порасспросить кое о чем. Если честно, фей меня заинтересовал: он был младшим поваром и в то же время намного младше других младших поваров — их можно было узнать по специальной нашивке на фартуке: три капкейка. Повара обыкновенные имели по две нашивки капкейков справой стороны, старших поваров было всего двое — они гордо носили по одному капкейку. А Лакрецио был один в своем роде — в этом я не сомневалась.
— Нет, они ужинают все вместе в двенадцать.
— Умереть с голоду, — поразилась я.
— Нормально, привыкли. Работа сменная. Три дня работают — три отдыхают. К тому же, на планерке у них перекус.
Я уже доела вкусное жаркое, когда в столовой раздался препротивный вой. Прислушавшись, я поняла, что выл человек, вернее фей.
— Что-то случилось? — повернулась к подруге.
У той опять были подозрительные глаза, и она с трудом спрятала улыбку. Перенесла все внимание на капкейк и с преувеличенным удовольствием принялась его кушать.
— Лайнс! — услышали мы рев шеф-повара.
Он стоял в дверях и представлял собой готового ринуться на красную тряпочку быка.
— Что ты опять подмешала?!
— Ничего, — девушка посмотрела
— Ты!.. — я едва успела поставить тарелку на столешницу, когда Лакрецио схватил меня за руку и поволок в общий зал. — Как ты могла?! Он опять жалобами директора завалит!
В столовой творилось столпотворение. Студенты кушали, разговаривали и смеялись — все как обычно. Но когда мы прошли через еле заметную дверь в другой зал — там было столиков пять, и за ними сидели преподаватели вкупе с администрацией Академии, мое сердце дрогнуло.
Я сразу узнала куратора второго курса — Криса. Его неподвижность и выпученные глаза мне сразу не понравились. Женщины охали и взволнованно шептались, мой куратор, стоявший над телом, повернулся к нам.
— Все в порядке, Лакрецио, я дал ему антигистаминное, — сказал он и, скрестив руки, встал передо мной. — Лика, ты вмешала код Оуренцо в выпечку? Говори правду — профессор Бернс чувствует ложь.
Рядом с куратором встал новый профессор, который с головой льва. Он очень настороженно посмотрел куда-то вверх, за мою макушку, и теперь ждал ответа.
— Нет, я даже не знаю, что это за код, — честно ответила я, стараясь не вспоминать о словах Ларри и ее чудо-эксперименте.
— Не врет, — расстроено протянул лев и сел обратно за свой стол.
Куратор испепелял меня взглядом, будто стараясь прочесть мои мысли. Рядом пыхтел от возмущения шеф-повар. Крис уже приходил в себя. Он дернулся, проморгался и потянулся к стакану с водой. Залпом опустошил его и тут только заметил меня.
— Ты!!! — вскочил раненым зверем и только что не налетел с кулаками.
— Она тут не причем, — заступился мой куратор, — Лика — земная феоша, у нее нет таких знаний, чтобы послать четко выверенное заклинание.
Крис сбавил обороты. Пару раз моргнул и уставился на Лакрецио.
— Тогда кто?
Повар оскорбленно вздел подбородок, показывая свою полную незаинтересованность в мести.
— Подумай, может, кто-то тебя не любит, — философски заметил Гюрон.
— А как заклинание попало в выпечку? Здесь нужно следить за процессом, ведь только в определенный момент... Хотя Дрон с третьего курса все время на меня странно косится. Подумаешь, я задавал ему дополнительные вопросы на экзамене!.. Какой злопамятный! Но это может быть не он. Талантливый феяка... А еще Рон — через раз здоровается, а ведь я вел у них курс и так помогал... — противно запричитал Крис.
Чем больше я слушала этого фея, тем меньше он мне нравился: мелкий, юркий как уж, он готов был творить пакости другим постоянно, но искренне не ожидал ответных действий. Я вспомнила, что Ларри говорила, как он следит за нею, и крепче сжала губы.
Пусть сам думает, кто мог ему навредить. Наверняка претендентов куча.
— На пару слов, — Гюрон показал на выход в коридор и с молчаливого согласия Лакрецио мы вышли.
Прошли вдоль коридора и зашли в закуток для отдыха. Куратор поставил вокруг еле видимую светло-голубую стену, чтобы нас не подслушали.