Академия Сердцеедов. Обман
Шрифт:
— Проваливай обратно в ту дыру, из которой выползла! Никому ты здесь не нужна!
К счастью, людей поблизости не было, и никто не видел этот некрасивый эпизод. Но что делать с собственным смятением и с тем, как надрывно клокотало в груди?
Завернув за угол, я заставила себя сбавить шаг и дальше идти спокойно. Вот только ноги предательски тряслись и в голове звенело.
Значит, Коула уже отправили…
Даже взглянуть не дали.
Что ж так тошно-то.
Занятие по топографии я высидела с огромным трудом. Мысли расползались как
Предатель! Но он не заслужил того, чтобы его отправили прочь из Весмора. Это наше с ним личное дело, наши неказистые отношения, наша неудача. При чем здесь учеба? И даже причина, которую озвучивал Райдо — мол гончую с закрепом на важное дело коротит из-за любовных переживаний — и то не казалась достойной. Справилась бы я со своими переживаниями, не сахарная.
Неприятно признавать, но Диана права. Это моя вина.
Поле топографии нас ждало практическое занятие с магистром Хейденом. Мы уже изучили все простейшие энергетические контуры, научились нащупывать их внутри собственного организма и теперь предстояло научиться находить и анализировать их у кого-то другого.
Нас в группе было всего двое, поэтому выбор не велик.
Последнее чего мне хотелось – это лапать Ника, но преподаватель был неумолим.
— Вы сколько угодно можете враждовать между собой, но в критической ситуации, когда вас будет объединять общий враг, должны будете прикрывать друг другу спины и вытаскивать.
— Мы не враждуем, — холодно отозвался Ник, — у нас нейтралитет.
Не соврал. После случая в катакомбах наши отношения изменились. Нет мы не стали закадычными друзьями, не ходили за руку и не хихикали по углам, обсуждая последние сплетни. Конечно нет. Но и прежней ненависти больше не было. Ник не мешал мне, я не мешала ему. Мы просто научились жить на одной территории и не трогали друг друга.
Оливио протянул мне раскрытую ладонь, и я без сомнения вложила свою.
— Почувствуйте тепло другого.
— У нее руки, холодные, как у лягушки.
— А у него потные.
Помириться помирились, а привычка покусывать осталась.
Магистр Хейден не обращал на наши причитания никакого внимания.
— Закройте глаза. Настройтесь.
— Слышала? Глаза закрой.
— Сам закрой.
Вот так ворча и переругиваясь, мы с трудом продирались сквозь хитросплетения чужих энергетических потоков.
У Оливио было сильное сердце, да и каналы все четкие и яркие. Жесткие, как у дровосека. Лечить и исправлять там было нечего.
— О, боги, что это за фигня, — простонал он.
— Что вы видите, адепт Оливио, — участливо поинтересовался преподаватель.
— Какая-та мешанина. Вот здесь, — указал пальцем мне на грудь, потом на голову, — и здесь.
— Адептка Найтли больна?
— Здорова, как лошадь. Но я не могу
— А это ее сердечные переживания.
— Так! — возмутилась я, выдергивая у Ника свою ладонь, — оставьте в покое мои переживания. Они никого кроме меня не касаются! Что это вообще за наглость такая.
Магистр Хейден проигнорировал мой протест и снова обратился к Оливио.
— То, что ты увидел – это душевная боль. Против нее бессильны и лекари, и все остальные. Если вдруг в бою, или в другой сложной ситуации ты нащупаешь такое – не трать силы и время. Тут не помочь. Все, что вы можете – это бороться с физической болью. Найтли, спасибо за демонстрацию.
— Я так рада, что помогла, — пробухтела с сарказмом.
— На следующем занятии мы отправимся в лазарет, и посмотрим контуры бедолаг, которые действительно плохо себя чувствуют. На сегодня все.
После этих волшебных слов Доминик испарился, а я собиралась неспешно. В голове гудело, эмоции на разрыв, но сомнений больше нет.
Подступив к преподавательскому столу, я твердо произнесла:
— Я готова отдать вам руну в обмен на сведения об амулете.
Хейден поднял на меня непонимающий взгляд
— Тебе зачем это?
— Хочу во всем разобраться сама.
Он тяжело выдохнул, сквозь неплотно сжатые губы, и покачал головой:
— И без тебя разберутся. Что ты делаешь?!
Я расстегнула верхние пуговицы и спустила рубашку с плеча, демонстрируя все еще бледный контур цветка
— Она может стать ваша.
Глаза жадно блеснули, но голос магистра оставался по-прежнему спокойным
— Ева, не стоит. Руна – вещь ценная, а информация, о которой я говорил, на самом деле сплошная ерунда. Поверь, оно того не стоит. Мой предложение было опрометчивым и недопустимым.
Я упрямо мотнула головой:
— Я хочу знать. Ректор сказал, что Хеммери вернут обратно, когда с этим делом будет покончено. Значит, я должна сделать это как можно быстрее.
Кажется, он сказал что-то очень неприличное. Я не разобрала отдельных слов.
— Найтли! Цель у перевода Хеммери – обезопасить тебя, а не спровоцировать на поиски!
— Да мне плевать какая цель, — я пожала плечами, — мне нужно разобраться с этим делом как можно быстрее. Поэтому я предлагаю вам руну в обмен на сведенья об амулете. Если откажитесь – буду искать кого-нибудь еще.
— Кого? — насмешливо спросил магистр.
— Не знаю. Но в конце концов я гончая, с закрепом. Так что разберусь.
— Найтли!
— Вы подумайте над моим предложением. Но не слишком долго, — я натянула рубашку обратно на плечо и застегнула пуговицы, — а то я отдам ее кому-то другому.
С этими словами я прихватила сумку и убежала из аудитории.
После разговора с Хейденом я чувствовала себя так, будто вот-вот и у меня хвост загорится. Может, он прямо сейчас рассказывает ректору о том, что удумала бестолковая адептка Найтли и Хор’рейн сидит такой за столом, глаза рукой прикрыл и в полголоса: