Академия сердцеедов. Отбор

Верховцева Полина

Теперь я понимала, почему Весмор называли Академией Сердцеедов. Здесь обитали кровожадные чудовища, играющие чужими чувствами.

А я – самая наивная дура из Муравейника, которая до сих пор не поняла куда попала.

Глаза защипало, но я проглотила горьким ком, сковавший горло, и продолжила путь. Неспешно, как королева, хотя больше всего хотелось бежать, сломя голову. Забиться в какую-нибудь темную дыру и хорошенько повыть.

Найди самую доступную…

Чего

ее искать? Пару раз напои кофе, купи вкусную булку, прояви заботу, рассмеши и все готово. Перезрелой грушей и под ноги. Наверное, это было самое легкое приобретение эр-мобиля за всю историю Хайса.

Пока я шла к малому корпусу, мне казалось, что за мной неотступно следуют чужие взгляды. Насмешливые, наглые, оценивающие, брезгливые. На меня все смотрели!

С каждым шагом внутри стыло все сильнее. Я привыкла быть нищенкой из Муравейника и не стеснялась этого, а вот роль самой доступной давалась тяжело. Все силы уходили на то, чтобы держать достойную маску и не позволить себе разреветься.

Я мечтала добраться до своей комнаты, пересидеть там время до финального сбора, как-то собрать себя в одно целое, но и тут меня ждало разочарование. В холле толпилась группа возмущенных девушек. Самых наглых и шумных из тех, кто не набрал баллов в количестве, необходимом для поступления. Они ругались на испытания, на правила, преподавателей, но все это померкло, когда в дверях появилась я.

— О, а вот и главная дешевка пожаловала, — фыркнула темнобровая Ксандра.

Лица остальных скривились в презрительных минах.

Я прошла мимо них, намереваясь удалиться к себе, но в спину прилетело гадкое:

— Как там Хеммери? Единственный или уже по рукам пошла? — и противный, визгливый смех Миры, который дружно поддержали другие девочки.

Я остановилась на пороге. Зажмурилась. Проглотила ненужные слезы.

Я пришла сюда учиться, и я сделаю это. И плевать мне на чужие взгляды, слова, намеки и смех. Они все мне никто и звать их никак. Я – девочка, которая смогла вырваться из Муравейника, и я скорее сдохну, чем вернусь обратно. У меня есть цель, и если ради нее придется сразиться с целыми миром или стать всеобщим посмешищем – я готова. И моих слез точно никто не увидит.

Еще раз сглатываю и с наглой улыбкой оборачиваюсь к ним.

— А что это мы тут раскудахтались? А почему не собираемся? Телега за неудачницами вот-вот приедет.

— По крайней мере, — Мира сморщила губы, — мы вели себя достойно.

— Ух ты, — я восторженно приложила руки к груди, — непременно поведай об этом матушке, когда будешь рассказывать о своем бездарном провале. Уверена, она похвалит.

Бывшая подруга истошно покраснела.

— Зря улыбаешься, — вступилась Ксандра, — твоей репутации хана.

— Какая репутация, милая? У меня ее не было и нет. Я из Муравейника.

И мне глубоко плевать, на то, что вы обо мне думаете.

— Коне-е-ечно. Так мы тебе и поверили.

— Знаете в чем разница между мной и вами? Я готова на все, чтобы учить здесь. Если надо будет идти по головам – я пойду по головам. Если потребуется играть роль потаскухи – сыграю лучше всех. А вы, крошки, пакуйте чемоданы и на выход, — неприличным жестом указала в каком направлении им двигаться, — Встретимся через пять лет, когда я стану Гончей, а вы научитесь вязать чудесные ажурные салфеточки и печь пироги с помощью остатков своего дара. Вроде этому учат в пансионах?

— Ах, ты дрянь!

— Тсс, — приложила палец к губам, — слышите?

Все заткнулись и начали недоуменно прислушиваться и переглядываться.

— Что?

— Где?

— Не слышите? Странно, — я пожала плечами, — Я вот четко различаю, как ветер шепчет: ваше время вышло. Пока-Пока.

Небрежно помахала им ручкой и ушла к себе. Пошли все к черту.

В комнате меня поджидала веселая Стелла, нелепо вальсирующая от стены до стены. Увидев меня, она радостно рассмеялась и, внезапно подскочив, обняла за плечи:

— Ты тоже счастлива, что поступила?

— Ага, — буркнула я и, выскользнув из ее рук, бухнулась на кровать.

Была счастлива, пока не узнала неприятную правду. Теперь вместо радости на губах горечь пепла.

— Ты выглядишь расстроенной.

— Есть повод.

— Ты о споре? Это Мира узнала от кого-то из адептов и всем разболтала, — Стелла пожала плечами, будто ничего страшного не случилось, и продолжила танцевать.

— И ты не хочешь ничего сказать про мою подмоченную репутацию? — напряженно спросила я, готовая к очередному конфликту.

Соседка задумалась, даже макушку почесала, а потом выдала совсем не то, что я ждала:

— Ну… я бы тоже поцеловалась. Но мой наставник сказал, что я странная, — у нее обиженно дрогнули губы, — я ему не понравилась.

— Он просто не так сильно хотел победы, как Хеммери, — пробурчала я, уже совсем не уверенная, что Коул видел меня хоть сколько-нибудь симпатичной, а не просто объектом для спора.

— Кстати, — Стелла встрепенулась и бросилась к столу, — я кое-что для тебя приготовила.

Она протянула на раскрытых ладонях красное бумажное сердечко.

Я усмехнулась. Ева из Муравейника была недостойна подарка, то ли дело адептка Найтли.

— Спасибо.

Пусть Коул больше не рядом, но его предупреждение о наговорах отпечаталось у меня в памяти. Поэтому я сложила сердечко в четыре раза и, дождавшись, когда Стелла уйдет в душевую, засунула его на самое дно ее же сумки, под треснувшую подкладку.

Ничто не помешает мне учиться в Весморе. И никто.