Академия взрослых
Шрифт:
Второй плащ был уже у меня в руках, когда я почувствовала на себе нечто чужеродное. Мне на плечи кто-то прыгнул, и, громко шипя, вцепился когтями в ключицы.
Едва я успела опомниться, тварь слезла и ускакала, оставив на память о себе глубокие борозды.
— Лечись! — бросил Ван, а сам выскочил вслед за неизвестной зверюгой.
Напарник вернулся через минуту. Кое-где на одежде выделялись мокрые капли крови.
— Что это было?
— Рысь, — беспечно сказал Ван. — Сейчас она доедает своего хозяина.
— Как? — Это всё, что я могла спросить,
— Ты забыла, что ещё в прошлом году я был одним из них? — подмигнул он.
Мы прикрылись серой холщовой тканью, накинув капюшоны, и по очереди вышли на поляну. Юнг уже медленно пробирался к архивариусу. Остальные занимались делами: они не отвлекались от выполнения обязанностей, беспечно считая, что здесь их никто не найдёт.
Юнг подобрался к Грусиусу раньше всех. Выудив уже знакомый мне ярко-жёлтый шар с артефактом, он проорал на всю долину:
— Одно движение — и от милорда останется кровавый фарш!
Совершающие ритуал сектанты повернули голову в сторону инквизитора.
— Ри, Ван, прикрывайте! — коротко бросил он нам.
Я подала напарнику условный знак. Он мотнул головой.
— Что, Грусиус, не ожидал?! — победно проорал инквизитор. — И куда ты теперь скроешься?
Я бы на месте карателя не была так уверена. Да, прислужники-сектанты застыли, но это не повод расслабляться.
— Убивай, — прохрипел Грусиус. — Но я должен кое-что сказать. Рийзе, — его внимательный взгляд прощупывал меня будто изнутри, — зачем ты влезла, глупая кошка? Что я тебе такого сделал? Разве устраивает тебя тот мир, в котором мы все обязаны жить? Когда родные мать с отцом продают дочерей в рабство? Когда для того, чтобы получить квалификацию мага, нужно убить своего друга или приятеля? Неужели тебе это всё действительно нравится?
У меня в горле застрял ком. Кто такой Грусиус? Романтик? Революционер? Или просто очередной идейный вдохновитель, у которого слово и дело — расходящиеся понятия? Кем бы он ни был, сейчас он говорил чистую правду.
— Не обидно будет сидеть в казематах за свой маленький секрет, Ри? — Юнг недоумённо посмотрел на меня, потом снова на архивариуса. Тот продолжил: — Этот инквизитор пустит тебя в расход намного раньше, чем ты думаешь. Каратели — особая каста, я знаю. А ещё за последние сто лет никого с улицы туда просто так не брали. Не правда ли, Юнг, а?
Я ошарашенно посмотрела на Жозефа. Он прятал взгляд. Милорд Ордена говорил правду.
— У меня есть для тебя одна схема, Ри… Слушай вниматель…
Грусиус не успел договорить. Инквизитор яростно запустил в него что-то вроде града ослепительно белых стрел и завалился навзничь, обагряя весёлую изумрудную зелень хлещущей и растекающейся кровью.
— Портал! — закричала я.
Мы с Ваном оказались на плато.
— Ри… — осторожно начал напарник.
— Молчи, — остановила я его. — Обязательно потом поговорим. Но потом.
Долина мелькала десятками огоньков. Сектанты исчезали в пространственных тоннелях, бросая всё. Следом за ними ушёл и Грусиус.
Когда
— А теперь давай назад. Нам с тобой этого идиота ещё спасти нужно.
Ван безоговорочно выполнил. Секунда — и мы с ним снова стояли на поляне. Я наклонилась к Юнгу, который вместе с кровью терял часть своей жизни, отдавая её земле.
Чтобы остановить кровь, пришлось разорвать несколько свитков, и мой запас закончился. Я потянулась к сумке инквизитора. Наткнувшись на клочья особого бледно-синего пергамента для вызова стражей, я повернулась к Вану.
— Сейчас все они будут здесь.
Глава 40. Беседа с десятником
Стражи, как и прошлый раз, появились без помпы, почти моментально материализовавшись из воздуха. Увидев знакомое лицо приятеля Юнга — кучерявого Курта — я расслабилась. Наверное, скоро придёт время, когда появление сотрудников карательной организации не будет вгонять меня в тремор, но сейчас я рада хотя бы одному знакомому лицу.
Глава стражей, моментально сориентировавшись, сделал навстречу мне несколько шагов.
— Не прошло и полгода, — весело сказал Курт. — Что у вас тут произошло?
Я вкратце пересказала, что случилось. Ван стоял рядом и иногда отвечал на уточняющие вопросы. Потом один из стражей отвёл его в сторону, и они исчезли. Я недоумённо посмотрела на пустое место, где только что стоял мой напарник.
— Успокойся, — спокойно проговорил Курт. — Ему озвучат немного вопросов и отпустят. Сейчас он в уже школе, а вот нам с тобой есть что ещё обсудить.
Стражи развязывали пленников. Некоторые из них, которые прошли «обработку», сопротивлялись, пытаясь драться, но дети и молодые девушки по сравнению со здоровенными мужиками всегда в проигрыше.
— Общее положение дел я уточнил. Скажи, пожалуйста, зачем вы пошли сюда, не вызвав подкрепление? И ты, и Ван утверждаете, что сектантов здесь было около тридцати человек…
— Тридцать восемь, — поправила я.
— Тридцать восемь. — Курт бросил уничижающий взгляд на Юнга, над которым со свитками химичили лекари. — Разве ты не знала, что в ситуации, когда количество противников превышает количество человек в бригаде втрое, вы обязаны оповестить об этом стражей?
Я помотала головой. Мои догадки подтвердились: Юнг шёл против правил, подвергая риску и себя, и нас с Ваном.
— Юнг не давал мне должностных инструкций.
— Чем мотивируя? — уточнил десятник.
— Тем, что я пока стажёр, а заучивать огромный свод правил, пока не определимся с датой инициации, бесполезно.
— То есть эта хитрая жопа тебе популярно объяснила, что ты никто и звать тебя никак, верно?
Я кивнула.
— Ладно. Ещё один вопрос: Юнг вешал на вас защиту?
Я молча показала амулеты под серой мешковатой накидкой. И я, и Ван — мы оба были увешаны магическими девайсами, как новогодние ёлки, но продемонстрировать более полусотни приблуд здесь и сейчас могла одна я.