Академия. Классическая трилогия

Азимов Айзек

— Я не сторонник таких методов.

— Знаю. Наверное, именно поэтому вы — единственный, кому я доверяю. — Он замолчал и потянулся за сигарой.

— С того дня, Ли, когда нам повезло и мы удачно одолели Энциклопедистов, немало воды утекло. Я старею. Мне уже шестьдесят два. Вы не почувствовали, как быстро пролетели тридцать лет?

Ли фыркнул:

— Мне, между прочим, шестьдесят шесть, а я вовсе не считаю себя стариком.

— Мне бы ваш желудок… — вздохнул Гардин.

Гардин лениво посасывал сигару. Он уже давно перестал мечтать

о. веганском табаке времен своей молодости. Дни, когда Терминус торговал со всей Галактикой, канули в Лету. Та же участь ожидала и всю Империю. Он думал о том, кто теперь правит Империей, есть ли вообще Император? Вот уже тридцать лет никакой связи, и вся Вселенная для Терминуса замкнулась на нем самом и Четырех Королевствах…

Господи Боже — королевства! Когда-то они были префектурами, областями одной-единственной провинции, которая являлась частью сектора из части квадранта, а квадрант — частью громадной Галактической Империи. А теперь, когда Империя утратила власть над отдаленными областями Галактики, эти крошечные скопления планеток стали королевствами — с опереточными королями и вельможами, карточными, бессмысленными войнами, с жизнью на развалинах.

Ли, стоя у окна, заговорил и тем прервал размышления Гардина:

— Вот и они. Надо же — в автомобиле последней марки! Пижоны…

Он пошел к двери, но на полпути обернулся и посмотрел на Гардина, Тот улыбнулся и махнул рукой:

— Не беспокойтесь, Ли. Я распорядился проводить их сюда.

— Сюда? Зачем? Не много ли чести?

— Да неохота устраивать официальную аудиенцию. Я уже стар для всех этих реверансов. Кроме того, небольшая порция лести не повредит, когда имеешь дело с юнцами. Тем более, это ни к чему не обязывает.

Он подмигнул Ли и добавил:

— Садитесь, Ли, и поддержите меня морально в разговоре с Сермаком.

— Кстати, о Сермаке, — мрачно вставил Ли. — Он опасен. У него есть сторонники, Гардин, и немало. Не стоит его недооценивать.

— Ну, мне это не свойственно.

— Тогда арестуйте его. Потом можно придумать за что.

Гардин на это не ответил.

— Они здесь, Ли, — сказал он, глянув на сигнальную лампочку. Нажал кнопку под столом, И двери открылись.

Вошли четверо. Гардин гостеприимно указал на кресла, окружавшие его стол. Вошедшие поклонились и сели, выдерживая паузу. Видимо, ждали, что первым заговорит мэр.

Гардин открыл затейливо украшенную крышку сигарной шкатулки, принадлежавшей когда-то Джорду Фара, члену Совета Попечителей Энциклопедических времен. Шкатулка была сделана на Сантании, но сигары в ней теперь лежали местные. Поочередно, молчаливо и торжественно, члены депутации взяли по сигаре и церемонно закурили. Зеф Сермак сидел вторым справа. Он был самым молодым из четверых и самым интересным на вид: у него были жесткие белесые, аккуратно подстриженные усы и глубоко посаженные выцветшие глаза. Остальные трое Гардина не заинтересовали. Он сосредоточился на Сермаке, который за время со дня своего избрания в Городской Совет успел не один

раз перевернуть там все вверх дном. Гардин сказал, обращаясь именно к нему:

— Искренне рад видеть вас, Советник, в особенности — после вашего блестящего выступления в прошлом месяце. Ваша критика внешней политики нашего правительства была просто превосходна.

В глазах Сермака вспыхнули злые искорки.

— Для меня — большая честь, что вы это заметили. Критика могла быть какой угодно. Главное — по делу.

— О да! Ваше мнение — это ваше мнение, несомненно. Ну и потом, вы еще так молоды!

Сермак сухо ответил:

— Молодость — это грех, которому каждый подвержен в определенное время. Вы, между прочим, стали мэром города, когда были на два года моложе меня.

«Однако, сосунок не так-то прост», — подумал Гардин.

— Если я правильно понимаю, — сказал он мягко, — ваше посещение имеет ту же цель — поговорить о внешней политике. Вы выражаете мнение всех спутников или я должен буду выслушать каждого в отдельности?

Молодые люди понимающе переглянулись.

А Сермак торжественно изрек:

— Я говорю от имени народа Терминуса — народа, который наконец имеет своих представителей в насквозь обюрократившейся структуре, именуемой Советом.

— Понятно. Давайте дальше.

— Дело в том, господин мэр, что мы недовольны…

— «Мы» — это, надо понимать, народ?

Сермак зло покосился на Гардина, чувствуя подвох, и холодно ответил:

— Я уверен, что мои взгляды разделяет большинство избирателей Терминуса. Устраивает это вас?

— Ну, это еще надо проверить… Но продолжайте. Итак, вы недовольны…

— Да! Недовольны! Возмущены политикой, которая за тридцать лет сделала Терминус беззащитным перед любым вторжением извне!

— Ясно, продолжайте.

— Благодарю вас, — процедил Сермак. — Поэтому мы формируем новую партию, ее задачей станет защита жизненных интересов населения Терминуса. Мы собираемся выкинуть вас и ваших трепачей из зала заседаний Совета, и очень скоро!

— Если только… Обязательно должно быть что-то вроде «если только…».

— Вовсе не обязательно. Но тем не менее; если только вы немедленно не уйдете в отставку. Я не прошу вас изменить вашу политику, потому что не верю ни единому вашему слову. Ваши обещания ничего не стоят. Единственное, что нас устроит, — немедленная отставка.

— Понял.

Гардин, положив ногу на ногу, откинулся назад и покачивался на стуле.

— Таков ваш ультиматум. Спасибо, что предупредили. Но, видите ли, я откажусь.

— Вы напрасно думаете, что это — предупреждение, господин мэр. Новая партия уже сформирована и начинает официально действовать с завтрашнего дня. Для компромиссов нет ни времени, ни места. Честно говоря, только ваши личные заслуги перед городом заставили нас предложить такой вариант. Я предполагал, что вы его не примете, но, по крайней мере, наша совесть будет чиста. Следующие выборы покажут, что ваша отставка неизбежна.