Академия
Шрифт:
Звон входного колокольчика не дал Ольгу вновь погрузиться в свои мысли.
— Войди, Охримен, — не открывая глаз, повелел он.
Входной полог откинулся, и в юрту вошел пожилой мужчина, одеяние которого было почти таким же, как и у самого Ольга — длинная накидка из выделанных шкур, и свободные штаны, леггины.
— Почтенный! — склонился перед Ольгом мужчина. — Ты звал меня?
— Да, Охримен. Я звал тебя.
Ольг открыл глаза, и уставился на своего приближенного Первого шамана немигающим взглядом, от которого у того по спине побежали мурашки.
— Как наши Младшие ученики? Нормально
Охримен склонил голову.
— Да, Почтенный. Все хорошо. С Младшими, как вы и приказали, пошел Олекса. Несколько часов назад он через вестового духа сообщил мне, что они разместились в Академии. Также передал мне свой мыслеобраз.
— Что за мыслеобраз?
— В нем ничего интересного. Даже странно, что Олекса счел нужным его отправить.
— Покажи, — потребовал Ольг.
Охримен повел рукой, и посреди юрты, прямо перед Верховным шаманом, появились призрачные фигуры. Ольг признал в них студиозов, столпившихся вокруг двух таких же студиозов. Один из этих двух рассказывал про текущее финансовое состояние Тардинского королевства, не стесняясь критиковать действия короля и его советников. Судя по знакам на мантии, студиоз относился к первому курсу. Значит, должен был быть весьма малознающим. Как и все первогодки.
Однако, студиоз рассуждал столь зрело, говорил настолько правильные вещи, облекая их в грамотные слова, что все предыдущие представления Верховного шамана о первогодках поколебались. Ольг слушал плавно текущую речь студиоза, отмечал для себя новые понятия, о которых никогда не слыхал ранее, и с каждым мгновением хмурился все больше и больше.
Что же это получается? Где-то в Академиях магии Тардинского королевства спешно готовят кадры, способные грамотно руководить его финансами? А как же обычный университет, где учили счетоводов, казначеев и прочих? Он, Ольг, лично потратил неимоверное количество усилий, чтобы все его наиболее умные преподаватели либо покинули Тардинское королевство, либо покинули этот мир вообще. Остались одни посредственности, не способные научить студиозов ничему толковому.
Все шло, как он считал, хорошо. Первые волны плохо подготовленных кадров уже выпустились и приступили к работе, принимая весьма спорные решения. Теперь же выясняется, что не столь все радужно.
— Зачем он нам это прислал? — пренебрежительно сказал Охримен, когда мыслеобраз закончился, и фигуры студиозов растворились в воздухе. — Какой-то студиоз распинается…
— Помолчи! — вскинулся Ольг. — Олекса молодец, что прислал запись. Ты же, Охримен, хорош, как шаман, но как стратег не способен видеть дальше своего собственного носа!
Охримен втянул голову в плечи. Не ожидал он вспышку гнева от Верховного. Слава Сэду, гнев испарился так же быстро, как и появился. Через мгновение Почтенный был совершенно спокоен.
— Готовь экспедицию в Проклятые земли, — приказал он. — Нам необходимо добыть Крик Вечности.
— Почтенный, наши шаманы и наша армия уже сейчас готова сломить сопротивление защитников Сунтара, — склонился в низком поклоне Охримен.
Верховный шаман поморщился. К его глубочайшему сожалению, такие же суждения бытовали и среди многих других жителей Кордова. Все чаще раздавались самоуверенные выкрики, призывающие немедленно поквитаться с Тардинским
— Охримен, я запрещаю тебе говорить о наступлении на Сунтар!
— Почтенный, но почему? — Первый ученик страшился поднять взгляд на Верховного, но не мог не задать вопрос, мучавший тысячи жителей королевства.
— Мы победим, но наша победа будет сродни поражению.
— Это как? — не понял Охримен.
— Неужели ты ничего не понимаешь, Охримен? — зло воскликнул Ольг. — Наши потери будут настолько страшными, что Кордов станет беззащитным перед лицом других неприятелей на десятки лет! Я хочу избежать этого. Даю пятьдесят дней.
— Срок на организацию экспедиции, — догадался Охримен.
— Да. Отправь с Орликом лучших следопытов и воинов. Но, как и в прошлый раз, не более десяти человек.
— Сделаю, Почтенный, — низко склонился Охримен.
Гарет
Первый день Весенних соревнований. Длительная церемония открытия, по зрелищности не уступавшая открытию Олимпийский игр, последовавший за ней праздничный обед, и страшная суета перед первым этапом. Возбужденные лица студиозов и преподавателей, сновавших во все стороны со скоростью оленей с наскипидаренными задницами. Гомон, гвалт и полная неразбериха по всей Академии. Только мы с Содером сохраняли полное спокойствие, наблюдая за всем этим представлением со скамейки на академической площади.
— Дорогая Дора! — окликнул я Доротею, в волнении нарезавшую круги вокруг почему-то именно нашей скамейки. — Если ты продолжишь мозолить мне глаза, то из-за этих мозолей я не смогу разглядеть задание, которое мне дадут на первом этапе! Ты будешь виновата в моем поражении.
Доротея на секунду остановилась.
— Как вы не волнуетесь? У меня даже руки дрожат!
Содер хмыкнул.
— А чего волноваться? Пришел, увидел, проиграл! С чувством выполненного долга уехал домой. Формула проста.
— Кто тут говорит о проигрыше? — раздался над плечом знакомый голос.
Декан!
— Доброе утро! — вскочили мы на ноги.
Драгомир смерил нас отнюдь недобрым взглядом.
— Хотите сказать, что вы приехали для того, чтобы проиграть?
— Что? — вынырнула из груды проносившихся мимо тел взъерошенная Клафелинщица. — Проиграть? Аврелий, объяснись!
Драгомир ткнул пальцем в мою грудь.
— Два пораженца в наших рядах! Хотят по-быстрому слить соревнования, и отправиться отдыхать.
— В смысле? — угрожающе прищурилась деканша факультета Огненной Стихии. — Вы хотите подставить команду?
И тоже смотрит почему-то на меня. Мне это сразу не понравилось. Покосившись на американца, увидел, что он даже не скрывает ехидную улыбочку! Радуется, собака, что не с него спрашивают! Сейчас ты у меня получишь, дорогой мой заокеанский партнер…
— Чего это вы меня спрашиваете? — воскликнул я с праведным негодованием. — Я только за победу! Это вот он, лентяй, про поражение говорил! Вон, Доротея подтвердит!