Академия

Сысоев Евгений

— Угу.

— Д-да, — неуверенно заговорил Вейрон, о котором все успели забыть. — Правильно, это, конечно, не то, что я ожидал, но все равно поздравляю, — бодро закончил он.

— Не то, чего ты ожидал? — Нейт состроил вопросительную гримасу и посмотрел на Тэю, та лишь пожала плечами.

— Фиг с ним, противоположности притягиваются! — проигнорировал удивление Нейта Вейрон. — Лед и пламя! А? Мы загрохаем отличный дуэт, — как и Нира Клифф имел связь с Высшим духом огня — Арией. — А теперь погнали, надо отметить, есть у меня…

— Нет-нет-нет, — поспешно запротестовал Нейт. — Я два дня толком

не спал, да и испытание, признаться, было изматывающим. Я — отдыхать. Пока.

— Н-но, но…

Нейт не оставил Вейрону никаких шансов, стремительно направившись к общежитию.

Усталость валила с ног. Странное дело, иные тренировки были куда интенсивнее и тяжелее, чем сегодняшний поход, так почему же так тяжело? Нейт снял куртку и повалился на кровать. Потрогал широкий пластырь на шее, над ключицей. Рана не серьезная, но еще бы чуть-чуть…

Юноша стал вспоминать ход боя. Плохое сражение, слишком много ошибок, суетливость, невнимательность. Конечно, во всем можно обвинить музыку в голове, сбивавшую с толку, но Нейт не склонен был врать самому себе, причиной его рассеянности были эмоции. Возбужденное состояние из-за радости обретения способностей диссонера и от азарта боя. Непростительная ошибка. Скольких подобное приводило к смерти?

Но застревать на этом нет смысла, нужно сделать выводы и двигаться дальше. Так что Нейт снова вернулся к разбору ошибок в бою, но вскоре мысли стали путаться и под тихую музыку на грани сознания юноша погрузился в сон.

Проснулся, когда за окнами уже смеркалось, значит прошло часа четыре, не много, однако тело чувствовало себя отдохнувшим и требовало действий. И это было хорошо. Нейт хотел поскорее проверить свои способности. Он думал приступить завтра, под присмотром инструктора, но раз такое дело, можно попробовать и сегодня. Дело было не в нетерпении, просто юношу кое-что беспокоило: испытание прошло не совсем гладко, он никогда не слышал, чтобы у кого-то возникало что-то подобное, ему показалось, что Ларея вообще откажется от связи, чего не происходило за всю историю, а это, без малого, двести лет, взаимодействия людей и духов.

Сразу в зал Нейт, правда, не пошел, решил сначала перекусить, потом нужно было получить разрешение на пользование тренировочным залом для диссонеров. Так что к тренировке юноша приступил глубоким вечером.

Он выбрал самый маленький сектор зала, который, по идее, был предназначен для оттачивания навыков ближнего боя с использованием этюдов. Впрочем, зоны часто использовались не по назначению, диссонеры не слишком заморачивались на этот счет.

В зале стояло несколько покореженных чучел монстров, сделанных из особого сплава, чтобы их было сложнее сломать, несколько деревянных стенок, башенка с тарзанкой и большая песчаная насыпь. Помещение практически пустовало, здесь было только два человека, которые дурачились перекидыванием огненного шарика.

Нейт встал рядом с одним из чучел, правда, спиной к нему, закрыл глаза и вытянул перед собой руки со сцепленными в замок ладонями. Он много читал, слушал и, конечно, знал, как создавать и использовать этюды, но это все в теории. Теперь же нужно было проверить на практике.

Юноша сосредоточился. Музыка была повсюду, все живое и неживое излучало ее. Это не было похоже на мелодии, извлекаемые

из музыкальных инструментов, скорее человеческое сознание дополняло вибрацию невидимых нитей своими смыслами. Сложно объяснить этот феномен, это, как рассказывать незрячему о цветовых оттенках. Сравнение здесь с органами чувств будет еще полнее, если учесть, что диссонер воспринимает окружающий мир несколько иначе. Нейт даже толком бы и сказать не смог, он не чувствовал себя ограниченным в чем-то до получения способностей, но когда обрел их, понял, что многого был лишен. Это, конечно, не в сравнении слепого со зрячим. Скорее в ключе отличия монохромного зрения и цветного, монофонического звучания и стереофонического.

Нейт улавливал отголоски «звуков» природы, но изменить их не мог. Однако из общей какофонии выделялось несколько структур, которые вибрировали с ним в унисон — резонансные системы. Они были связаны с миром духов. Самые сильные вибрации — близкие стихийные элементы — лед и вода, слабые, едва заметные — противоположные стихии — огонь и земля. То, что люди называли, за неимением лучшего определения, тьмой и светом, вообще почти не вибрировало и имело, как будто другую природу.

Юноша сконцентрировался на резонансе с собственной стихией. Попытался деформировать его, выходило не очень, тогда Нейт попробовал усилить и ослабить вибрацию — лучше, но все равно плохо. Он простоял минут двадцать, множа безуспешные попытки, не то чтобы создать этюд, хотя бы — овладеть резонансом. Двое диссонеров, перекидывавших огненный мячик, уже начали посматривать на Нейта и, улыбаясь, перешептываться.

Так. Надо менять тактику. Нужно вернуть то чувство, которое возникло при контакте с Лареей. Но юноша помнил его плохо, оно было не то чтобы сильным, совсем не похожим на то, что рассказывали другие диссонеры. Касание ее руки, расширение границ восприятия. Так-так. Близко. Ее губы тянутся к нему. Музыка. Кажется, вот оно.

Над руками Нейта оранжевая полоска очертила круг, диаметром с яблоко, внутри его поддергивалась черная дымка. Получается. Теперь стабилизировать и придать форму. Для начала — ледяное лезвие. Стихия льда смешалась со стихией воды, резонанс поменялся. Нет-нет, плохо дело!

Нейт открыл глаза. Из черного круга с огненно-оранжевой каемкой вырвался трехметровый, водяной хлыст. Извиваясь, как змея, он вытянулся, изогнулся и со всей скоростью полетел на юношу, целя куда-то в бедро. Нейт подпрыгнул. Хлыст ударил по ногам. Неудачливый диссонер полетел головой вниз. Не расшибся только благодаря удачно подвернувшемуся тренировочному чучелу, об которого Нейт больно ударился спиной.

Парочка, играющая с мячиком, уже не скрываясь, веселилась, наблюдая за горе-диссонером.

Что ж, похоже, все не так просто, как рассказывают. Не беда, завтра под присмотром и наставлением инструктора все получится.

Однако проблемы сохранились и в последующие несколько дней. Даже под чутким руководством Ниры, этюды получались с трудом и не всегда, как задумано. Это крайне озадачило инструктора, ученик, который обычно схватывал на лету, с трудом овладевал даже самыми простыми, базовыми формами. Нира не раз бегала за советом к старшим и более опытным коллегам, но все они пожимали плечами и говорили, мол, так быть не должно.