Акция «Ближний Восток»
Шрифт:
– Ну что стал? Проваливай!!!
Голубой ифрит мгновенно превратился в веретено, вспыхнул ослепительно-красным цветом и испарился.
– Тоже мне, маскировка! – в сердцах сплюнул Иблис.– Болван! – В животе заурчало.– Кажется, пора подкрепиться. Интересно, что сейчас: завтрак, обед или ужин? Будем считать, что ленч.
Он намагичил ленч вместе со светом, припал брюхом к земле и застыл. Выпученные глаза внимательно изучали окружающее пространство. Прожужжала муха. Длинный язык Иблиса выстрелил, и ленч исчез в жабьей пасти. Ему все больше и больше нравилось это экзотическое блюдо, и он просто не представлял, как раньше умудрялся обходиться без
16
Чтоб не срамить царя-батюшку перед подданными, разнос побратиму Илья устроил в таком месте, куда доступ был заказан всем,– в царской опочивальне. Василиса с Марьюшкой тревожно топтались под дверью, за которую их выставил неумолимый Папа, коротко буркнув: «У нас мужской разговор. Не суйтесь». Ну как тут не сунуться? А вдруг их мужики друг другу морды бить начнут? Характер у обоих ого-го! Сестры переглянулись, с виноватым вздохом дружно намагичили в дверях аккуратные дырочки, приникли к ним и затаили дыхание.
Яга, наблюдавшая за действиями венценосных особ со стороны, только головой покрутила.
– Ты вот что,– шепнула она Молоткову,– далеко не уходи. Ежели Илья на нашего Ванюшу слишком круто насядет, вступись за него, сердешного, перед начальником. Царь все-таки, неудобно.
– Угу,– добродушно кивнул Олежка,– если разборка наберет обороты, я на них начальника нового управления спущу.– Молотков приподнял за шкирку обиженно мявкнувшего Баюна.– Профессионал высшего класса. Раз уж он даже мне шишак на затылке сумел организовать, то с ними как-нибудь справится.
Яга посмотрела на своего любимчика, сучившего в воздухе лапами, неопределенно хмыкнула.
– Нет, лучше уж ты сам.– Ведьма сделала пасс в сторону двери, организовав в ней еще одну дырочку.– Главное, момент не упусти. А ушастого отпусти. И не вздумай с собой туда брать. Знаю я его, обормота.
Олежка ушастого отпустил и, не обращая внимания на обиженный мяв рухнувшего на пол кота, бодро втиснулся между царственными сестричками и приник к своей дырочке.
– Ну и чего ты добился,– донесся до него разгневанный голос Ильи,– начистив морды послам?
– Ну так… узнал, что они в энтом раскладе не при делах… – виновато пробасил царь-батюшка.– Типа какой-то другой козел на тебя наезжает.
– А какой ценой? Уронил честь и достоинство государства нашего! Послы вообще должны быть неприкосновенны. За такое оскорбление любое нормальное государство должно объявить тебе войну!
– Побоятся,– прогудел Иван.– Пусть только понты раскинут…
– Брат ты мой царственный. Государства завоевываются огнем и мечом. Иногда даже… нет, не иногда даже, а как правило – бандитами с большой дороги. Только если эти бандиты потом не цивилизуются и не начнут действовать мудро, их государства рассыпаются, раздираются в междоусобицах и становятся легкой добычей других стервятников. Для начала кончай с этим бандитским сленгом!
Раздался глухой удар. Василиса с Марьюшкой и, конечно, Молотков резво оторвали уши от дырочек и приникли к ним глазами. Нет, драка еще не началась. Просто отец-основатель государства Тридевятого с размаху плюхнул на колени царя-батюшки увесистый том, на кожаном переплете которого сияла золотыми буквами надпись: «ФЕНЕ-РУССКИЙ словарь». Иван, сидевший на царственном ложе, оценил его объемы, испуганно повертел в руках…
– Блин! Братан, да тут, в натуре, жизни не хватит!
– Василису подключи. Поможет, научит. И запомни одно правило. Царь должен быть силен умом, а не кулаком. Порой тот, кто кулаками сучит, не столько пользы,
– А по мне, так с развороту в репу надежней.
– В репу? А ну-ка, глянь сюда.
Зашуршали бумаги.
– Вот смотри, слезницы от посольств иноземных. Втайне от тебя передавали. Как зэки, в хлеб с солью запекали. От Сухимото Квазимото, например.
– Да достал уже этот японский грузин!
– Он прежде всего посол, представляющий интересы своей страны! Слушай:
«Царь Иван, когда нам совсэм худо был, когда наш зарплат совсэм своровал наглый малэнький черный птичка, не дал наш посольств с голода померэть. В дэсять раз больше дал! Кормил, поил. Вах! Святой человэк! Вэсь Японий за нэго подниму! Только послэдний время совсэм дурной стал. Папа, скажи этот нэразумный джигит…»
– Ну что? Дальше продолжать?
Иван виновато потупился.
– Ну и за что ты его?
– Так… чего под руку лез?
– Эх ты! Хорошо, хоть китайского посла в свое время выслали.
– Подумаешь, Китай!
– Подумаешь? А ты хоть раз там был?
– Нет.
– Они на каждого твоего ратника тысячу выставить в состоянии. Скажи спасибо, что народ они мирный, в чужие страны не лезут. Предпочитают на родине жить. Ну что, дошло, олух ты венценосный?
Иван потупил глаза.
– Короче, завтра, как послов откачают, лично с извинениями придешь, поклонишься…
– Чтоб я басурманам кланялся? – взвился Иван.
Илья сунул ему кулак под нос:
– Видел?
– Ви… – Глаза царя-батюшки начали закатываться.
– Э! Ты что? Я ж шутейно!
Царь Иван рухнул на постель, и тут же что-то с шуршанием осело за дверью. От истошного вопля Яги Илья, кинувшийся было к побратиму, подпрыгнул.
– Померли!!! Сон мой сбывается!!!
Подполковник бросился к выходу, распахнул дверь и чуть не споткнулся о распластанные у порога тела.
– Марьюшка,– ахнул он, падая на колени перед женой. В глазах потемнело.
Ошеломленный Молотков, бестолково топтавшийся рядом, опомнился, торопливо склонился над Василисой, приложил пальцы к ее лебединой шее…
– Жива! Пульс есть.
Нечеловеческим усилием воли Илья заставил себя выйти из стресса и, как только туман перед глазами развеялся, сразу увидел, что грудь Марьюшки мерно колышется в такт дыханию. Она спала. Спала спокойным, глубоким сном и даже чему-то улыбалась во сне. Рядом мирно посапывала носиком Василиса Премудрая. Из глубины царской опочивальни раздался могучий, оглушительный храп. Царь-батюшка даже во сне был грозен.