Акция прикрытия
Шрифт:
– Почему вы не отвечаете? И лицо покрылось красными пятнами... Вам плохо? Или есть что скрывать?
Когда с КПП позвонили и сообщили, что прибыл начальник Службы безопасности Президента, Дронов сразу понял: это не к добру. Но такого оборота он не ожидал...
– Специальное оборудование... Оно устаревшего образца и интереса для них не представляет...
Мозг лихорадочно прокручивал возможные варианты развития событий. Верно говорил проклятый Верлинов, что секретные бумаги умирают лишь в разведенном лично тобой огне, причем в хорошо
Дронов чувствовал, как по спине течет пот, и понимал, что не владеет голосом и лицом.
Если координатную сетку поднимут американцы, вспыхнет небывалый скандал, и ему предъявят обвинение в сокрытии фактов, представляющих угрозу безопасности государства и Самого. Разжалование, арест, трибунал, десять лет лагерей... Но если покаяться сейчас, то результат будет тот же самый, только шуму поменьше и десять лет ему вкатят без международного резонанса... А вдруг американцы ничего не обнаружат? Может, документа вообще нет в СПЛ... Нет, признаваться нельзя!
– Еще там четыре трупа, – тяжело ворочая сухим, распухшим языком, произнес он.
– Один, – невозмутимо произнес Коржов.
– Что? – заторможенно переспросил полковник. Все звуки он слышал глухо, будто в ушах торчали катышки ваты.
– В лодке один труп. Два найдены на поверхности А четвертый где-то гуляет.
«Все знает! – мелькнула убийственная мысль. – Да иначе и не пришел бы лично... Значит, конец. Конец... Конец... Конец...» Словно закольцованная, потертая лента старого магнитофона мучительно, со скрипом, продиралась сквозь воспаленные мозговые полушария, и остановить ее можно было только одним способом. Пистолет лежал в секретном отделении сейфа, быстро не достать. Но не арестуют же его немедленно, рано или поздно зловещий визитер уйдет, и тогда...
Но представить, что последует «тогда», Дронов не мог и еще в большей степени не мог сделать того, о чем подумал.
– Что в лодке?! – рявкнул Коржов и стукнул кулаком по столу.
Полковник «лопнул». «За признание – меньше наказание», – всплыла из подкорки давно забытая детская мудрость и тут же более свежая: «Учитывая осознание членом КПСС имярек своей вины, проявленную самокритичность и раскаяние, ограничиться...» Одним словом, если деваться некуда, надо сдаваться на милость победителя.
Со скрипом распрямляя негнущиеся суставы, он выбрался из кресла, деревянно ступая, подошел к сейфу и через несколько секунд положил перед начальником СБП протокол допроса покойного Данилова с добавлениями, позволяющими не докладывать о нем высокому начальству.
Коржов неторопливо надел очки и принялся внимательно читать, его простоватое лицо приобрело сосредоточенное выражение, которое постепенно менялось. – Что это за херня? – Он раздраженно глянул поверх очков.
– Про «летающие тарелки» и прирученных крыс-мутантов можете не читать. А про Кремль и бункер 001 – все
Покаянно глядя в пол, Дронов объяснил суть своей уловки.
– Ну и хитрожопые! – Коржов удивленно покрутил головой, потом снял очки и долго рассматривал полковника.
– Ладно, – буркнул он наконец и обратился к документам.
Дронов стоял как соляной столб и размышлял, какое значение для его судьбы может иметь это «ладно». Стоять пришлось долго. Начальник Службы безопасности Президента изучил протокол, потом просмотрел папку с материалами служебного расследования неудавшейся попытки ухода Верлинова за кордон.
– Хитрожопые, – повторил он, закончив чтение. – Врете друг другу по всей цепочке, снизу доверху. И самый верх норовите обмануть. Как бы самим себя не перехитрить.
Дронов молчал, машинально приняв положение «смирно». Действовал он интуитивно и, демонстрируя полную Покорносгь, надеялся на снисхождение. Так проигравший в схватке волк демонстративно подставляет горло победителю, и тот сразу же отходит в сторону. Правда, среди людей подобные сантименты не в ходу, и подставленное горло, как правило, перекусывают. Но Сейчас полковник чувствовал, что Коржов не настроен учинять над ним расправу.
– Так где план?
– Здесь его нет. Скорее всего, Верлинов взял с собой. Капитан-лейтенант Чижик утверждает, что и экипаж, и Верлинов погибли в лодке-"малютке". Значит, документ в лодке.
– Врет он, твой Чижик, – устало проговорил Коржов. – И ты заврался. Что теперь с тобой делать?
Дронов возликовал. Когда собираются расправиться, таких вопросов не задают.
– Верной службой искуплю вину, товарищ генерал-майор!
Начальник СБП усмехнулся.
– Ты же вроде мне не подчиняешься...
– Безопасность Президента – дело государственной важности. В этом вопросе все должны вам подчиняться!
– Хитрожопый, – в третий раз повторил Коржов, но уже с другой интонацией, так что далеко не хвалебное слово прозвучало как-то по-доброму. – Ну ладно... Дронов перевел дух.
– Значит, слушай сюда. – Коржов аккуратно сложил очки, спрятал в футляр, а футляр положил в боковой карман. – Направишь туда группу подводников. Специалисты высшего класса имеются?
– Так точно! Найдем!
– Они должны успеть раньше американцев. Пусть обшарят лодку и заберут все бумаги. Никому не докладывай. Я согласую вопрос с Президентом и команды буду отдавать тебе от его имени. Со Степашкиным держись независимо, как этот... Верлинов. Никаких подразделений не сокращай и в другие службы не передавай. По всем вопросам – ко мне. Ясно?
– Так точно!
– Тогда работай.
Коржов встал, но вместо того чтобы направиться к двери, подошел вплотную к хозяину кабинета.
– И запомни; не врать мне, иначе в порошок сотру. Дешевыми приемчиками вроде строевой стойки, преданного взгляда и рявканья по уставу меня не проймешь. Преданность на деле – вот что от тебя требуется. Ты меня понял?