Акция прикрытия
Шрифт:
– Он не может появляться в посольстве... Но завтра или послезавтра мы сможем провести там несколько часов... «Опель» выкатился на пустынный пляж.
– Ты же говорил: три дня!
Горячая рука и напряженная плоть соприкоснулись, Леночка застонала, густо накрашенные губы искривились.
– Это другое... Он уедет на Миконос... Давай скорей... Леночка привычно метнулась вниз, как дельфин, нацелившийся на серебристую ставриду. И так же безошибочно настигла цель. Только вместо отчаянно бьющейся, ни в Чем Не повинной рыбешки в хищном ротике оказалась бледная и вялая
– Какие новости? – без особого интереса спросил Президент. Сегодня он хорошо выглядел, и Коржов подумал, что сейчас неплохо бы организовать пресс-конференцию для опровержения все усиливающихся слухов.
– Очередное нападение на поезд в Чечне. – Главный телохранитель положил перед шефом информацию аналитической службы. – Четыре пассажира убиты, десять ранены...
– Мне уже сообщали, – поморщившись, заметил Президент. – Они первыми, понимаешь, начали стрелять и застрелили троих...
Он все же придвинул листок, перечеркнутый красной полосой, надел очки и начал читать. Коржов знал, что никакой реакции не будет. Когда человек сидит на вершине пирамиды из неровно поставленных друг на друга стульев, он озабочен лишь тем, чтобы сохранить равновесие. И вынужденно делает вид, что все хорошо. Ведь если начать что-то там поправлять – обязательно загремишь вниз. Но если ничего не делать – тоже загремишь, хотя, может быть, и чуть позже. Когда тебе сорок семь и ты на вершине власти, «греметь вниз» не хочется, поэтому надо всемерно поддерживать Хозяина. И делать необходимые поправки вместо него.
Президент отложил краснополосую бумагу без комментариев.
– Что еще?
– Меморандум о сепаратистских тенденциях в регионах.
На этот раз перед главой государства легли несколько прошитых скобкой листков, и он отнесся к ним со значительно большим интересом. Коржов хорошо его понимал. Еще бы! Центробежные силы грозили разорвать Россию в клочья. Каждая область, край, не говоря о республиках, избавившихся от унижающего национальное достоинство прилагательного «автономная» и обзаведшихся малопонятными и трудновыговариваемыми названиями, стремились стать независимыми от Центра. Причем «независимость» трактовалась как полное экономическое содержание и столь же полное отсутствие контроля и отчетности. Поскольку народу при любом раскладе не выпадало ничего, то наиболее рьяными борцами за «независимость» выступали местные руководители – выходцы из партхозноменклатуры и вчерашние борцы с национализмом и сепаратизмом.
Они знали, за что бороться. У всех еще свежи в памяти массовые аресты взяточников и расхитителей в Узбекистане. Кто это делал? Центр! А стоило отгородиться от нехорошего Центра суверенитетом, всех осужденных выпустили и реабилитировали. Так что местные царьки под видом «независимости» добиваются для себя вседозволенности и безответственности. Лакомая и сладкая цель, они рвутся к ней изо всех сил. Что может поставить
Президент дочитал меморандум, с силой провел ладонью по мясистому лицу, тяжело вздохнул.
– Как обстоит дело с филиалами ГУО?
Седые брови растрепались, на лице появилось выражение раздражения и неприязни. Сейчас он был похож на поднятого из берлоги медведя.
– Созданные приступили к работе. Готовим открытие еще трех.
– А ты уверен, что они не попадут под местное влияние?
– Может, в какой-то степени и попадут... Квартиры, телефоны... – Правая бровь приподнялась и саркастически изогнулась. – Но у каждого начальника в сейфе лежит пакет, который он должен вскрыть в час "X". И каждый будет действовать в соответствии с полученным приказом!
В голосе Коржова лязгнул металл. Президент удовлетворенно кивнул. Бровь опустилась.
– А насколько ты контролируешь обстановку здесь?
– Здесь? – Главный телохранитель замешкался. – Это сложный вопрос...
– Простых я не задаю, – усмехнулся Хозяин и разгладил брови.
– Если силовые ведомства будут на нашей стороне – то да.
– А если нет? Наступила пауза.
– Тогда многое будет зависеть от случая...
– Значит, ты советуешь мне положиться на «авось»? – недобро выдохнул Президент. Коржов уже замечал, что у шефа стало быстро меняться настроение.
– Чтобы не зависеть от случая, мне нужны дополнительные силы, – быстро произнес Коржов. Хозяин не любил, когда люди проявляют нерешительность, хотя сам с годами все больше поддавался этому недостатку. – И я их нашел.
– Где же? – заинтересовался Президент.
– Это бывший одиннадцатый отдел КГБ СССР. Совершенно обособленное, мощное, многофункциональное, прекрасно оснащенное подразделение.
– Что-то такое я слышал, – задумчиво произнес Хозяин. – Продолжай.
– Я попытался прибрать его к рукам. Но...
– Степашкин встал поперек дороги? – продемонстрировал прозорливость шеф. – И небось вместе с Гонтарем?
– Они подставили прежнею начальника – генерала Верлинова. Он был крупной и независимой фигурой, попытался вести игру против них. Но его сожрали, представили изменником Родины...
– Вспомнил, вспомнил, – мрачно проговорил Президент. – Недавно Верховный Суд приговорил его к расстрелу...
– А вместо него поставили некоего Дронова. Ни рыба ни мясо, авторитета у подчиненных не имеет, решения принимать боится. С ним отобрать у Степашкина отдел не удастся!
– Так что же, тебе надо воскресить этого Верлинова? – прищурился Президент. – Извини, я не Иисус Христос...
– Они тасуют факты, как крапленую колоду. Верлинов жив! И он нужен нам на прежнем месте!
– А приговор? – Президент недовольно махнул рукой. – Мы же строим правовое государство. Надо быть последовательными.
Коржов промолчал. Последовательности у шефа с годами все убавлялось.
– А с другой стороны, я могу его помиловать! Это предусмотрено законом.
– Так-то оно так... Но...