Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 2
Шрифт:
Хранительница счастливо рассмеялась, а Эребус только тихонько вздохнул — он понял, что если хочет счастья любимой, то ему придется еще раз переступить через себя и попытаться таки наладить отношения с ее братом.
— Может, все же останешься? — неожиданно произнес он.
Удивление сделало синие глаза Дея еще ярче, он и не думал, что Эребус сделает такой огромный шаг, он думал, что ему придется украдкой видеться с сестрой, стараясь не сталкиваться с хранителем, но тот поразил его.
— В другой раз, — негромко произнес Дей и, благодарно
"Предложение абсолютно серьезное, — отозвался хранитель. — Оставайся, — он замялся, но все же закончил: — Я готов попытаться наладить отношения"
— Рад, что она выбрала тебя, — вслух произнес Дей, чей голос был переполнен эмоциями настолько, что едва не дрожал. — Если буду нужен — свяжись со мной. А сейчас мне и правда нужно идти.
— Я буду скучать, — Ангелика поцеловала брата в щеку.
Он ей улыбнулся, перевел взгляд на Эребуса и выдал неожиданное:
— Он не даст тебе скучать, мелкая.
— Дей! — ахнула она, а хранитель тихонько рассмеялся.
— На днях загляну, — подмигнул мужчина и растворился в воздухе.
Ангелика тихонько вздохнула — она уже скучала по старшему брату.
— Не грусти, ангел, — Эребус притянул ее в свои объятья. — Он вернется.
— Надеюсь…
— Обязательно вернется, — хранитель коснулся поцелуем волос любимой. — Он не так уж и плох…
Ангелика с надеждой заглянула в глаза мужчины — неужели он сможет таки простить… неужели ее мечте суждено воплотиться в жизнь так быстро…
— Эри…
— Да, ангел, — чуть ироничная улыбка коснулась его идеальных губ, — я пойду на это. Попытаюсь подружиться с ним.
Счастье… он просто утонул в ее полных глазах чистого, незамутненного счастья и радости.
— Ты лучший, — вырвалось у Ангелики, а потом она поцеловала, поцеловала так, что земля, казалось, ушла у него из-под ног. — Я люблю тебя, — жаркий шепот.
— Я люблю тебя, — в перерывах между головокружительными поцелуями ответил хранитель и чуть не рассмеялся — она умудрилась переместить их в его кровать. — Хулиганка, — лукавая улыбка.
— Да я такая, — мурлыкнула хранительница опрокидывая его на кровать.
— И мне это нравится, — шепнул Эребус, полностью отдавая себя в ее распоряжение.
— Правда? — Ангелика коснулась дразнящим поцелуем его губ, в то время когда ее пальчики спускались по кубикам его пресса.
— Правда, — выдохнул он и застонал — она таки была хулиганкой…
Акелдама
Один за другим из телепортов выныривали дракарды и разбивались на группы — они должны были атаковать город, как только первый луч солнца коснется шпиля дворца Темного. И вот мелькнула вспышка, и дракарды рванули в сторону города.
Дракард Аниты вел за собой часть отчаянных уличных гонщиков с одной стороны города, когда как с другой такую же атаку возглавил Лель.
— Надеюсь, Янар справится, — Лель перед самой атакой связался с девушкой по ксею.
—
— Если ему не удастся, то нам придется очень туго…
— Верь в него, Лель. Я верю, он сможет.
— Я верю в тебя, куколка, — хмыкнул мужчина и невероятно серьезно произнес: — Будь осторожна, Анита. Нам противостоят сегодня лучшие из лучших.
— Я знаю, — спокойное. — Вот и сигнал. Береги себя, — она отключилась и погнала прямиком на защитное поле города.
Город стремительно приближался, а в голове у девушки проносились воспоминания. Она вспоминала Рэма, его улыбку, его глаза, его прикосновения и поцелуи, его слова любви… а потом холодность и отстраненность, откровенную ложь и насмешку, его попытки уничтожить ее ментально, подчинить, сделать послушной игрушкой… Больно, как же больно… она поверила, снова поверила, что для нее возможно счастье, что ее могут любить… И теперь расплачиваться за ее доверчивость придется не только ей одной. Она попыталась связаться с Рэмом вечером, хотела предотвратить столкновение, предотвратить войну, но он ее упрямо игнорировал. Он не ответил ни на один ее вызов, и тогда боль была смыта чистой и обжигающей яростью. И эта ярость горела в ней и сейчас, именно она вела ее вперед, заставляя управлять дракардом твердой рукой. Анита была уверена, что если судьба сведет их снова в бою, то в этот раз она не спасует и сможет уничтожить того, кого, несмотря ни на что, все еще любила. Она была абсолютно уверена, что не отступит, у нее просто не было на это права — слишком многие сейчас зависели от ее решимости, от ее настойчивости.
Девушка стиснула зубы — она помнила взгляд Исао, помнила как он кричал ей вслед, что не верит в виновность Рэма, не верит, что тот способен так с ней поступить, помнила, как он умолял ее остаться и поговорить… Но она не смогла остановиться, она боялась, что просто уничтожит его, а ведь он ни в чем не виноват. Любое упоминание имени Рэма вызывало в ней неконтролируемое желание разрушать все, желание убивать…
Рэм… ее любовь и ее боль… За несколько мгновений счастья она заплатила слишком дорогую цену — Дамир и Дамиан были мертвы, и этого она не могла простить ни себе и Темному.
Анита с трудом могла вспомнить, как они планировали наступление, как распределяли роли. Ей казалось, что она плывет в странном алом мареве. Но как только Нифонт высказался, что сам поведет одну из групп, она обрела полную ясность — нет, она не могла допустить, чтобы он хоть немного рисковал собой. Его жизнь была залогом стабильности на Тахире, залогом будущего мира, который должен будет наступить после уничтожения Темного. Девушка слишком хорошо изучила императора, чтобы понимать, что он не отступит и не согласится остаться во дворце в то время, как его подданные рискуют собой. Она понимала, что никакие доводы на него не подействуют — у нее оставалась только хитрость, только один шанс, что он не сможет устоять перед ней… и он не устоял.