Акселерандо
Шрифт:
Манни рос с нейроинтерфейсами доступа к городскому мыслепространству, на порядок величины более сложными, чем те, что бытовали в эпоху детства Сирхана, и некоторые из отражений его исходного вектора состояния, оплодотворенные разысканными в киберпространстве следами самого Манфреда и обосновавшиеся в ускоренных симуляциях, с стали взрослыми. Конечно же, они не помещаются внутри его собственного черепа семи лет от роду — но они наблюдают за ним. И когда он в опасности, они заботятся об их будущем и единственном теле.
Основное взрослое отражение Манни обитает на нескольких виртуальных мыслепространствах Новой Японии (вместе
Взрослый Манни носит аватар, приблизительно основанный на его клоне-отце, Манфреде, но замерший в юности, на двадцати с чем-то годах, более худой, одетый в черное и готичный. Манни убивает время, играя в Матрицу и слушая музыку. Сейчас в динамиках грохочут Type O Negative, а он потягивается, расслабленный горячим коксом, и ожидает парочку девочек по вызову (скорее всего — таких же ускоренно повзрослевших аватаров, но не обязательно женского пола, и не обязательно даже человеческого вида), развалившись в кресле и ожидая, когда что-нибудь случится.
Дверь за его спиной отворяется. Он ничем не выдает, что заметил вторжение, хотя его зрачки, заметившие в оконном стекле тусклое отражение женщины, идущей к нему, слегка расширяются. «Ты опоздала» — ровным голосом говорит он. «Предполагалось, что ты будешь здесь десять минут назад». Он разворачивает кресло, и тут его глаза распахиваются.
«Кого ты ожидал?» — спрашивает ледяная блондинка в черном деловом костюме и длинной юбке. В ее лице есть что-то хищническое, и выражение — строгое. «Нет-нет, не говори. Так ты у нас Манни, да? Частное Манни?» Она неодобрительно фыркает. «Упадничество и декаданс. Уверена, что Сирхан бы этого не одобрил».
«Да и хрен с ним лысый, с батей» — желчно говорит Манни. «Кто ты, черт возьми, такая?»
Блондинка щелкает пальцами, и на ковре между Манни и окном появляется офисный стул. Она садится на его краешек, с некоторым педантичным фанатизмом разглаживая юбку. «Я Памела» — строго говорит она. «Твой отец не рассказывал обо мне?»
Манни озадачен. В глубине его сознания пробуждаются глубокие инстинкты, чуждые любому, кто был реализован до середины двадцать первого века, и начинают перебирать ткань псевдореальности. «Ты мертва, да?» — спрашивает он. «Ты кто-то из моих предков».
«Я так же мертва, как и ты». Она одаривает его леденящей улыбкой. «Никто не остается мертвым в наши дни. В особенности — те, кто знают Айнеко…»
Манни моргает, чувствуя, как накатывает легкое
Памела фыркает. «Продолжай валяться в своем хлеву сколько хочешь, детка. Мне-то что? Но пора позаботиться кое-о чем более важном. Как давно ты проверял своего основного?»
«Основного?» Манни напрягается. «С ним все в порядке». Его глаза фокусируются на точке в бесконечности и пару мгновений он вглядывается во что-то вдали — загружает и воспроизводит недавние записи сознания юного себя самого. «Что это за кошка, с которой он играет? Это не компаньон!»
«Айнеко. О чем я и говорила». Памела начинает нетерпеливо постукивать по подлокотнику стула. «Проклятие нашей семьи вернулось еще в одном поколении. И если ты не сделаешь с этим ничего…»
«С чем?» Манни выпрямляется. «О чем ты говоришь?» Он поднимается на ноги и поворачивается к ней. Небо за окном, отражая растущее в нем предчувствие, начинает темнеть. Памела тоже встает, вырезанный из реальности стул исчезает в воздухе, и она оказывается стоящей перед ним. В ее глазах — холодный вызов.
«Я думаю, ты прекрасно знаешь, о чем именно я говорю, Манни. Пора отложить эти чертовы игрушки. Повзрослей, пока у тебя еще есть возможность!»
«Я…» он прерывается. «Кто это — я?» — спрашивает он. Прохладный сквозняк неуверенности пробирается под рубашку и осушает капельки холодного пота, ползущие по его спине. «И что ты тут делаешь?»
«Ты действительно хочешь узнать ответ? Я мертва, помни. Мертвые знают все. Это не всегда хорошо для живых».
Он набирает воздух в легкие. «Я тоже мертв?» На его лице отображается озадаченность. «…в Седьмом Небесном Кубе — взрослый-я, что он там делает?»
«Это случайное совпадение, которое таковым не является». Она берет его за руку, и сбрасывает глубоко в его сенсорий шифрованные метки — цепочку хлебных шариков, уводящих куда-то в темную и нехоженую часть мыслепространства [202] . «Хочешь разобраться? Следуй за мной». И она исчезает.
Минуту спустя Манни, испуганный и озадаченный, стоит у окна, наклонившись вперед и разглядывая застывшее великолепие несущегося внизу самолета. «Вот дерьмо» — шепчет он. Она прошла прямо сквозь мою защиту и не оставила ни следа. Кто она такая?
202
Отсылка к сказке «Мальчик-с-Пальчик». А может, это Packman двадцать третьего века.
Отражение его умершей прабабушки — или кто-то еще?
Я должен отправиться за ней, если я хочу выяснить — понимает он. Поднимает левую руку и вглядывается в невидимую метку, ярко горящую под оболочкой из плоти. «Воссоедини меня с главным».
Долю секунды спустя пол пентхауса выгибается и жестоко сотрясается, и вой сирен возвещает, что время подошло к своему концу и застывший авиалайнер завершил свое путешествие. Но Манни там уже нет. И если небоскреб падает в симуляции, в которой нет никого, кто мог бы это увидеть — случилось ли это на самом деле?