Акселератка

Иванов Дмитрий

Свет в церкви погас. Распахнулись про­тивоположные ворота, и «волга», устремив­шись в них, сразу въехала на платформу трейлера, где уже стояли в два этажа пять других машин, сверкая новенькой краской. Трейлер тут же тронулся. Церковь на живо­писном пригорке стала стремительно уда­ляться.

В кабине «волги» Вовчик посмотрел на слегка ошеломленную Нюту и захохотал:

— Фирма веников не вяжет!..

Возле заправочной станции, чуть в сто­роне от шоссе, как обычно, томились ве­реницы машин. И среди них — Кузин не­приглядный «запорожец». Страхагент

уже собирался запихнуть шланг в бак своего транспортного средства, но в этот момент увидел трейлер, подкативший к свободной колонке с дизельным топливом. В последней машине на платформе сидела Нюта. Кузя замер со шлангом в руках, задер­живая очередь.

Это вызвало у водителей взрыв ярости. Но Кузя ничего не слышал. Бросив шланг, он, точно загипнотизированный, двинулся к Нюте.

Скорые на расправу автомобилисты по­выскакивали из своих машин, подняли «за­порожец» на руки и с гиканьем потащили в сторону.

Нюта заметила приближающегося Кузю и пыталась знаками заставить его оглянуть­ся. Но тот истолковал эти знаки по-свое­му, быстро прошмыгнул вдоль платформы и вскарабкался в кабину трейлера. Но ед­ва Кузя протянул руку к ключам, остав­ленным в замке зажигания, как послы­шался кашель возвращающегося шофера. Перепуганный страхагент метнулся на ле­жанку, предназначенную для сменщика, и задернул занавеску. Тут были без разбора свалены всевозможные личные вещи води­теля, и Кузя, устраиваясь поудобнее, с ужа­сом вытащил из-под себя вороненый пи­столет.

Шофер, жердеобразный субъект тоже явно уголовного вида, отъехал от бензо­колонки и, не глядя, протянул руку за спи­ну, к лежанке — ему что-то понадобилось.

Кузя замер от ужаса. Рука шофера за­висла над Кузиным лицом и стала ощу­пывать его. Физиономия уголовника выра­жала полнейшее недоумение. Он никак не мог сообразить, что он там нащупал.

В отчаянии Кузя подал ему бутылку с минеральной водой. Шофер зубами сорвал пробку, единым духом выпил все и швырнул бутылку обратно. Она больно ударила Кузю.

Не успел страхагент опомниться, как рука шофера вновь просунулась за занавеску. На этот раз Кузя подал сигареты и опять угадал.

Шофер задымил, но не унялся. Ему по­требовалось еще что-то. Поняв, что вот-вот он будет обнаружен, Кузя взял наизготовку пистолет, потом перехватил его ствол, при­мериваясь, как лучше шарахнуть шофера рукояткой. Тот продолжал ощупью искать что-то у себя за спиной. Кузя попробовал подсунуть атлас автомобильных дорог. Шо­фер не взял. Тогда Кузя стал лихорадочно подавать одно за другим: яблоко, кепку, кусок мыла, полотенце... Шофер все брако­вал, и его рука продолжала шарить рядом с лицом забившегося в угол Кузи. Но тут взгляд несчастного страхагента упал на транзисторный приемник. Кузя включил его, послышались позывные «Маяка», и шофер­ская рука, наконец, исчезла. Кузя перевел дух...

...А на платформе трейлера, в перекра­шенной «волге», шел свой разговор.

— Ну все, Акселераточка! — объявил Вовчик, любуясь курортными пейзажами за окном.

— Что — все?

— Считай, приехали! Получим

у Филимо­на бабки и завьем с тобой горе веревоч­кой! — размякший громила одной рукой приобнял Нюту.— Не возражаешь?..

— Возражаю! — Нюта высвободилась.

— Я кефир не уважаю!

— Кефир — это во время работы,— за­хохотал Вовчик.— А отдохнуть можно куль­турно!..

В брызгах черноморского прибоя пози­ровала фотографу дебелая пара: он и она. Фотограф — жилистый старичок в шортах, с загорелым до черноты яйцевидным чере­пом — поднял руку:

— Скажите: чииз!..

— Какой еще чиз? — тупо спросил по­зирующий.

— Это сыр. По-английски,— пояснил фотограф.— Скажите, не бойтесь. Улыбоч­ка хорошая получается. Тридцать два зуба.

— Чииз!..— послушно протянула пара, таращась в объектив, и обнаружила при этом отсутствие доброй половины зубов.

— Замечательно! — фотограф опустил аппарат в кофр.— Через два дня будет готово.

Он повесил кофр на плечо, взял под мыш­ку штатив и побрел по пляжу. Его то и дело окликали.

— Пленка кончилась...— извинялся он.

— Завтра...

Посреди пляжа под большим зонтом сидел на стуле странный чопорный человек в лаксовых ботинках, черном костюме с гал­стуком и в кепке невероятных размеров. Он надменно смотрел на море.

— Здравствуйте, Вахтанг! — сказал фо­тограф.

— А, это вы, Филимон! — процедил Вах­танг с истинно княжеским высокоме­рием.— Ну? Сколько мне тут еще загорать?

— Ваша машина должна прийти сего­дня,— тихо ответил фотограф, тоже лю­буясь морем.— Жду с минуты на минуту.

— Хорошо,— сказал Вахтанг.— Сами по­нимаете, Филимон, мальчик кончил седьмой класс в мае, сейчас уже июль, а я до сих пор не сделал ему подарок! Перед род­ней неудобно! Соседи косо смотрят! Несо­лидно получается!..

— Я вам сочувствую, Вахтанг...— Фили­мон поднял глаза и увидел коряво бегу­щего к нему по раскаленной гальке бо­сого Вовчика.— Приходите после обеда!..

Вахтанг царственно кивнул. Филимон подошел к Вовчику:

— Желаете запечатлеться?

— Ага,— подмигнул тот.

— Чииз! — сказал Филимон, прицелив­шись из аппарата.

— Чииз! — привычно повторил Вовчик. ,

— Как дела? — тихо спросил Филимон.

— В ажуре. Профилактику у Петьки с Пашкой сделал. Акселератка со мной.

— Кто?..

— Ну я же говорю — Акселератка! Же­лезная баба, между прочим.

— Тихо, болван! — прошипел Филимон. — Где ты подобрал эту железную бабу?

— Ты же сам ее прислал, Филимон...

— Кто тебе это сказал?

— Да она и сказала. Филимон прожег его взглядом:

— Ты знаешь, Вовчик, какое у тебя самое слабое место?

— Голова...— потупился громила.— Ак­селератка тоже так считает.

— Правильно считает. За мной! Бросив на пляже свою аппаратуру, Фи­лимон побежал.

Нюта возле трейлера вела разговор с жердеобразным шофером.

— А когда прошлым летом ювелирный брали,— нахально повторяла она свою вы­думанную историю,— пришлось сторожа пришить!