Аксенов Даниил Павлович

2 Арес

– Сейчас, подождите. Постараюсь залезть, – буркнул Антипов, примериваясь к стене.

Он подпрыгнул и, пользуясь тем, что его рост выше Ипика, а окно уже распахнуто, сумел сразу же ухватиться за раму. Подтянулся, кряхтя, и втиснул свое тело в узкий проем. Скользнул внутрь комнаты и оказался на полу, покрытым роскошным и мягким ковром. Виктор немного постоял у окна, чтобы позволить глазам привыкнуть к темноте, и вскоре обнаружил огромную кровать под балдахином. В углу комнаты рядом с большим сундуком уныло сидел Ипика.

– Это чья-то спальня, – шепнул Антипов, двигаясь к страдальцу мимо зеркала над столиком с

изогнутыми ножками. – Женская спальня, наверное. Что там у вас?

– Вот, – было очень плохо видно, но Виктору удалось рассмотреть, что палец юноши погружен в сундук.

Воин на ощупь определил, что там находится замочная скважина отнюдь немаленьких размеров.

– Как вас угораздило? Зачем туда пальцы совать? – Антипов не пытался скрыть недовольный тон.

– Я же посмотреть хотел, – начал оправдываться Ипика. – У моего отца есть похожий сундук. Если туда засунуть палец и согнуть, то можно поддеть самым его кончиком замок. Я так часто делал еще в детстве.

– Понятно. Смотреть больше ни на что не будем, – беззапеляционно заявил Виктор. – Сейчас я вас освобожу и – на выход.

Юноша кивнул, соглашаясь.

Антипов зашарил по одной из небольших полок, приделанных к стене на высоте пары метров. Эта была пуста, он перешел к следующей и обнаружил то, что искал – масляную лампу. Взяв ее в руки, Виктор капнул немного масла на палец Ипика, действуя больше на ощупь, чем видя, что делает.

– Попробуйте сейчас, – прошептал он. – Подвигайте там пальцем и тащите!

Юноша дернулся и с радостным выдохом освободился.

– Все! К окну! – сказал Антипов, ставя лампу на место.

Ипика пошел вперед по направлению к прямоугольнику окна, казавшемуся даже ярким на фоне неосвещенной комнаты. Виктор уже предвкушал, что сейчас они выберутся и это неожиданное приключение, заставившее его понервничать, наконец завершится. Интересно, что сказал бы барон ан-Орреант, если бы ему сообщили, что его приемный сын схвачен за попытку украсть призовой меч? О, у Алькерта нашлись бы слова. Много разнообразных слов.

Юноша уже взобрался на окно и, свешивая ноги вниз, неожиданно произнес:

– Простите, Ролт, но я сейчас лишь сообразил. Это – другая сторона.

– Другая сторона чего? – нетерпеливо осведомился Виктор.

– Замка! Меч не тут, а там. Здесь ничего нет!

Антипов только собрался с присущей ему вежливостью и тактом высказать все, что он думает о способностях собеседника к ориентации в пространстве, а также о том, куда мужчине пристало совать пальцы, а куда – нет, как вдруг раздался подозрительный шум. Он весьма напоминал звук открывающейся двери, ведущую в эту комнату.

– Быстрее, Ипика! – прошептал Виктор, впадая в легкую панику. Его, конечно, утешала мысль, что меча тут нет, но ведь это мало что значило, потому что здесь есть он, Антипов. В спальне незнакомой женщины. С никому неясными намерениями по отношению к ее имуществу или к ней самой. Даже самому себе неясными.

Но юноша, как назло, замешкался. Дверной замок уже грохотал вовсю. Видимо, его смазывали в начале прошлого столетия, что, впрочем, не могло не радовать.

Виктор с ужасом понял простую вещь – он не успевает. Сейчас Ипика спрыгнет, а потом, буквально через секунду, распахнется дверь. Поэтому Антипов не стал особенно раздумывать, а отшатнувшись от окна, пригнувшись, нырнул под кровать, моля Ареса

и Кеаля вместе взятых, чтобы его никто не услышал. Возможно, что какой-нибудь бог дверей и замков по ошибке принял эту мольбу на свой счет, но дверь распахнулась с таким скрипом, что Виктор ощутил огромное облегчение. Услышать что-либо, происходящее в комнате, было невозможно.

Тут же комната наполнилась светом. Антипов, скосив глаза в щель между покрывалом и полом, заметил нижние края двух длинных юбок. Одна юбка, голубая, отошла к зеркалу и остановилась там, а другая, темно-зеленая, перемещалась по комнате, видимо, зажигая лампы, потому что становилось все светлее и светлее.

– Нужно здесь все починить, – раздался высокий и приятный голосок. – Дверь скрипит, а окно сломано. Распорядись, Вирета.

– Ваше сиятельство пожертвовали собой, когда отдали свои комнаты жрецам, – последовал ответ, произнесенный тоже неплохим голосом, но совсем незаметным на фоне первого. – Слуги еще не успели все сделать, но я их потороплю.

– Жрецы прибывают завтра утром?

– Да, госпожа. Очень хочется, чтобы они побыстрее схватили того, кого ищут, и убирались восвояси. Здесь ведь и без них тесно.

Виктор почувствовал, что по его лбу заструился пот. Он умел делать быстрые выводы и сразу же понял, что жрецы – это неспроста. Особенно, такие жрецы, которым графиня отдала свои комнаты. И кого они ищут, спрашивается? У Антипова было лишь одно предположение, и в тот момент он был готов отдать все, что у него есть из честно нажитого имущества (все пять медяков), за свою осведомленность в отношении других предположений.

Голубая юбка снова начала двигаться. Она отдалилась от столика и… упала на пол. Виктор увидел пару прекраснейших белых ножек, которые вышли сначала из лежащего платья, а потом сбросили изящные синие туфли.

– Мне нужно переодеться к ужину, – сказал первый голос, очевидно, принадлежащий графине.

– Еще не все платья доставлены, ваше сиятельство. Здесь только шесть, – Антипов заметил, как дверцы большого шкафа, стоящего напротив сундука, распахнулись.

– Не могу выбрать, что надеть, – графиня села на край кровати менее чем в метре от головы Виктора. Если бы он решился, то мог бы протянуть руку и дотронуться до обнаженных тонких щиколоток. И, без сомнения, ему этого очень хотелось. – Знаешь, Вирета, нам придется тяжело. Эти мужчины… их слишком много. И они говорят не то, совсем не то!

– Вашему сиятельству не нравятся кавалеры? – спросила Вирета. – Мне кажется, что среди них есть весьма сильные и достойные.

– Сильные – это точно, – с иронией в голосе ответила Ласана. – И их достоинство лишь в этом. Ты думаешь, почему я отличаю Женара? Он ведь умный человек. Но и здесь нет гарантий…

– Каких гарантий, госпожа?

– Во что превратится наша с тобой жизнь, Вирета, после моего замужества? Как ты считаешь? Я буду рожать детей и следить за замком, а муж – играть в кости, проводить время на охоте и иногда с кем-нибудь воевать. Пышные приемы, которые мы сейчас устраиваем, станут редкими событиями. Деньги графства пойдут в первую очередь на забавы мужчины, а уж потом на благо самого графства. И только жалкие крохи перепадут нам с тобой. Сейчас при моем дворе живут шесть поэтов и менестрелей. Я лично слежу, чтобы деревни при замке не бедствовали. Но это все изменится, ты понимаешь?