Аксиома выживания
Шрифт:
– Сейчас со мной идут Борн и… – он пробежался взглядом по людям, остановившись на взъерошенном молодом ученом с маской респиратора на лице. – И Мещеряков. Остальные ждут здесь. Проведем разведку, после этого заберем и вас. Ясно?
Все, кроме одного, закивали. Раненый ученый с закрытыми глазами и изрезанным лицом сквозь зубы процедил:
– Я против, Вениамин Константинович! Вы же знаете, что войти в Армаду можно только один раз. Она не проходной питерский дворик, чтобы…
– … Рот закрой, доцент! – оборвал говорящего Борн, ткнув раненого стволом винтовки в бок.
– Я найду способ и возможность вернуться за вами и провести внутрь
– Хорошо, профессор… – лежащий неохотно кивнул и отвернулся, прошептав едва слышно: – Это конец…
– Борн, у меня к вам необычная просьба, – Синцов, заметив удивление начальника службы безопасности, облизнул губы и, заставив всех легионеров изумиться, выдал: – С собой не берем никакого оружия!
Борн сдвинул брови, сделал недовольную мину и, не выдержав, цыкнул:
– Профессор, ты спятил?! Это шутка сейчас была?
Не менее раздраженный Синцов едва не закричал во весь голос:
– Еще раз скажешь мне это слово, я тут же брошу тебя и возьму другого! Надоело уже тебе все пережевывать как беззубому ребенку! Ученый человек и сумасшествие – вещи несовместимые. Запомни это, Борн!
– Как никакого оружия? А внутри мне от врагов чем отбиваться, ногами, что ли, махать?..
– Внутри нет и не может быть врагов. Мы прошли все ловушки и преграды Армады, поэтому там, – профессор показал рукой вглубь болота, – там сможет выжить только безоружный человек.
– Гм… ну, смотри, я бы не стал…
– …Ты слышал, Борн?! – Синцова начало трясти от негодования.
– Понял, понял. То есть, яволь…
Начальник службы безопасности стал поспешно разоружаться. Нужно признать, делал он это против воли и совсем неохотно. Кислую физиономию и вялые движения, бранный шепот и нервозность заметили все. Спешащий профессор ждал, нервно торопя легионера. Потом повернулся к своему помощнику. Мещеряков тоже суетился, ковыряясь в рюкзаке.
– А фляжку с водой брать можно?
– Можно, Дима, фляжку можно. Она же у вас пластиковая?
– Да, но… В воде же много железа…
– Ох… А в организме вашем его меньше, что ли?! Не порите чушь! Прекрасно же знаете все нюансы этого перехода, что вы мне дурные вопросы задаете?!
– Простите, Вениамин Константинович, я нервничаю очень, ведь мы приближаемся сейчас едва ли не к самой важной загадке…
– Да бросьте вы уже! Сейчас не время для демагогий и восторженных рукоплесканий! Нам нужно торопиться, понимаете вы это?! Быстрее, я уже не прошу, это требование!
Пока ученые вели бесполезный спор, Борн тайком сунул за пояс под нательное белье пистолет, перехватил деревянную слегу, повесил полупустой рюкзак на плечо, встал в готовности и уставился на Синцова. Тот снова обратился к нему:
– Крупных металлических предметов нет? Оружия?
– Нет. Чисто все.
Взволнованный ученый кивнул и обратился к отряду с напутственной короткой речью. Пожелал терпения, сил, обязательно дождаться возвращения руководства, стеречь тыл и ничего не бояться.
– Виль должен догнать нас, встретьте его. Если что – помогите, – добавил Борн к словам профессора, пожал руки всем бойцам, утешительно похлопал по плечам научных работников. Затем по команде Синцова с одной стороны к ученому прижался Борн, а с другой – трясущийся Мещеряков. Профессор вытянул вперед руку с КПК, нажал нужную кнопку.
Синцов сильнее сжал локти напарников и вместе с ними сделал шаг вперед. Горстка оставшихся на гати сотрудников и защитников теперь уже бывшего «Ока» отшатнулась и охнула. Все хлопали глазами и недоумевали, потеряв троицу из вида. Синцов, Мещеряков и Борн пропали под водой без брызг, волн и даже малейшего звука. Болото вновь ожило какофонией голосов и бульканья лопающихся среди ряски пузырей, а налетевший шквал ветра заставил людей встрепенуться и вернуться в реальный мир. И этот мир не сулил ничего хорошего и доброго – хотя бы потому, что по проложенному настилу гати с востока к ним направлялся Болотник.
Желтый длинный коридор Армады, тоннелем уходящий вдаль, казалось, на многие километры, был пуст и прохладен. Стены, покрытые иероглифами и рисунками с неизвестными человечеству символами, сужались кверху, сохраняя внизу прямую неширокую дорожку, исчезающую в сумеречном свете далеко впереди. Таких помещений ни Синцов, ни Борн, ни Мещеряков еще не встречали, поэтому, залюбовавшись видом, отвлеклись и не сразу заметили Черного Сталкера, призраком вышедшего из незаметной ниши в оранжевой каменной кладке.
– Зря вы сюда пришли! – предупредил он, выставляя посох копьем вперед. – Я оставлял вам шанс вернуться обратно, но вы им не воспользовались. И теперь ваши останки долго будут блуждать по лабиринтам Армады.
– Чистильщик! – воскликнул Борн, резким движением выдергивая из-за пояса пистолет. – Вот и поквитаемся, проклятый Сталкер!
– Ты что-о наделал, ур-род?! – Синцов с Мещеряковым, ошалев при виде этого, отпрянули от Борна в разные стороны. Наличия пистолета они испугались сильнее, чем Черного Сталкера. – Я же категорически запретил брать с собой металл и оружие вообще! Идио-от!!!
По огромным ходам прокатилось громогласное эхо.
– Да пошел ты ко всем чертям! Шайзе… – прошипел начальник службы безопасности, глядя ненавидящими глазами на стоящего впереди врага, и выстрелил.
Вопреки его ожиданиям, пуля не долетела до цели, она зависла в воздухе, стала видимой всем участникам мизансцены, растворилась и осыпалась на пол. Вслед за этим Борн вскрикнул от боли, потому что пистолет в его руке повторил судьбу выпущенной пули. Рассыпался в прах, металлическая стружка, гонимая сквозняком, будто пыль, устремилась по тоннелю мимо невозмутимо застывшего, ухмыляющегося Черного Сталкера. Вслед за этим застонал сам легионер, потом длинное помещение огласилось яростным криком боли. Борн корчился и танцевал смертельный рок-н-ролл, плоть его постепенно пропадала и пеплом осыпалась на пол. Вскоре посреди коридора стоял оплетенный связками сухожилий, страшно вытаращивший из голого черепа глазные яблоки скелет и шатался из стороны в сторону. Мещеряков истошно завизжал, прикрывая рот ладонью, и присел у стены на корточки. Синцов же лишь безнадежно махнул рукой и обреченно опустил голову, ожидая нападения Черного Сталкера. Но тот, вопреки ожиданиям, оперся на посох-артефакт, медленно подошел к остаткам бывшего легионера, аккуратно поднес руку ко лбу черепа и замер на мгновение в такой позе. Послышалось тихое, слегка нарастающее гудение, в воздухе запахло озоном, пробежал легкий ветерок. Скелет вздрогнул, окутался серебристым сиянием и двинулся вперед по коридору.