Акт 1 - Испытательный
Шрифт:
План разбойников провалился, как минимум двое были повержены, мы хорошо сражались и могли собой гордиться, но эйфория от битвы ушла и в душу закралась некоторая скорбь, все-таки убийство, пусть и таких негодяев, тяжелым камнем повисла на сердце.
Распрощавшись с развалинами, мы пошли дальше, желая поскорее убраться из этого участка леса. По пути я шел рядом с Ридли, Янко и Эрик позади кареты. Я спросил:
— Ридли…
— Хм, что малыш?
— Насчет того, что сейчас произошло…я не понимаю, почему мне так тяжело, ведь я не совершил ничего плохого,
— Хм, — задумался учитель. Он некоторое время смотрел в небо, будто вспоминая ответ. — Видишь ли, все мы разные, у каждого свое представление о справедливости и душа у всех нас тоже разная. Нам плохо, когда наши действия противоречат нашим убеждениям и моральным устоям. Но подобная вещь, как смерть кого-то от наших рук, всегда откладывает определенный отпечаток. Уверен, твои друзья тоже сейчас в некотором смятении.
— Но почему меня одолевают сомнения?
— Эх, пойми, малыш, — продолжал Ридли. — Этот мир весь такой. Зачастую приходиться делать то, чего не хочется. Защищать себя или кого-то от плохих людей все равно придется и тут главное — не думать об этом так сильно и много.
— Как это?
— А вот так. Мы ведь не хотели всего этого, мы просто защищались, нет нашей вины в том, что случилось с ними, они сами выбрали этот путь, и просто получили то, что получили. Не волнуйся, малыш.
Ридли положил свою руку мне на плечо.
— Я понимаю, но попробуй не думать об этом.
— Хорошо… попробую…
Я понял, что учитель прав, но для себя решил, что не хочу впредь снова испытывать подобное чувство. Если понадобиться, я несомненно стану защищаться, но сделаю все, что в моих силах, чтобы не убивать. Правильно это или нет, но это был мой выбор.
— Но можно тогда сказать, что Янко…
— Хм, послушай, — прервал меня Ридли. — Я не поощряю такое поведение, но не имею права осуждать его в этом случае. Янко применил оружие, чтобы остановить преступника, он мог дать ему уйти, но решил поступить именно так, как поступил. Тот человек снова мог навредить кому-либо, можно сказать, что убив его, Янко, возможно, спас чью-то жизнь в будущем. Понимаешь, что я имею ввиду?
— Да… наверное…
— Видишь ли, я считаю, что пощадить преступника или же покарать — дело лично каждого в подобных случаях. Если бы этот вопрос мы поставили перед стражем, который обязан защищать народ из-за присяги, то он действовал бы иначе, чем, например, святой, которому задали бы тот же вопрос. Янко ни тот, ни другой, у него нет обязанностей воина или же принципов религиозного человека. Его выбор зависит лишь от него самого. Даже я в различных ситуациях могу позволить уйти врагу или же… сам понимаешь.
— Да, я понимаю.
— Но главное, ты не должен теперь относиться к своему другу иначе. Он все еще твой товарищ и сделает все, чтобы тебя защитить.
— Да я и не собирался…
— Ладно, не волнуйся. Все будет нормально, ты и сам все поймешь, когда будет необходимо, вот увидишь.
Мы шли около двух часов и решили устроить привал, пообедав, мы шли до вечера, пока солнце не скрылось за горизонтом. Дежурили по очереди, но мне, как наиболее набегавшемуся, разрешили просто спать, что я
Глава 8
«Есть на свете вещи, друг Горацио, которые человеку знать не положено»
Весь следующий день шли практически в абсолютном молчании, как-то ни у кого не было настроения разговаривать. Ридли тихо напевал себе под нос какие-то стихи, которых я так и не мог расслышать.
Мы втроем брели следом за ним, каждый думая о чем-то своем, Янко казался совершенно спокойным, ни его лицо, ни даже настроение не изменились. Я был в некотором психическом упадке, Эрик же несколько раз пытался завести беседу, но так как я отвечал сухо, быстро прекратил свои попытки и также о чем-то задумался.
Наша команда, сопровождая экипаж, шла весь день с привалом в обеденное время. Время тянулось медленно, монотонно. Дорога, лес, небо и солнце, птицы, стук колес и копыт, собственные мутные мысли слились в один бесконечный поток, в котором я окончательно заблудился, действуя по заданной рассудком программе. Несмотря на длительный анализ этого моего поведения, я так и не мог долгое время понять, что же со мной происходило, это было необъяснимое, нелогичное, странное состояние, с которым ничего нельзя было поделать.
Разум мой в тот день прояснился лишь к вечеру, мне заметно полегчало, прохлада освежила, я будто проснулся, почувствовав прилив сил. Спать, разумеется, не мог. Вместо этого я снова ушел в лес, когда убедился, что этого никто не заметит. Ночной полет и бег между деревьев и зарослей принимались сознанием, словно лекарство, стало еще легче. Обратный путь до лагеря я проделал в своем родном обличии, шел медленно, наблюдая и рассматривая все, к чему бы ни обратился мой взор. Улегшись обратно на землю, я спокойно уснул, это был самый легкий и спокойный мой сон, уже лежа поймал себя на мысли: «Отпустило…»
* * *
Итак. Чтобы не добавлять воды в это повествование, я перемещусь в хронологии событий чуть-чуть вперед, дня на два, что были похожи один на другой, словно братья близнецы. Возьмите утро, то первое, которое мы встретили в этом измерении, день, который я описал выше и вечер с частью ночи, что я гулял по лесу. Склейте, вот это и будут эти два дня. Все. Теперь к основным событиям:
* * *
— Куда!
Магия нашего учителя схватила Эрика и обездвижила его. Тот замер.
— Какого, простите, этого самого, ты делаешь!? — строго спросил Ридли. — Убери руки с этой глупой железки, пока я тебя ей же не огрел!
Эрик сконфужено опустил руку, которая в этот момент тянулась за булавой, и, почувствовав себя неудобно, отошел на пару шагов назад.
— И не вздумайте при подобном первыми доставать оружие! — сказал он, обращаясь уже к нам. — Никаких агрессивных жестов, если не хотите неприятностей! Все ясно?