Акула
Шрифт:
– Туда, где живые завидуют мертвым? Кстати, если б мы его машиной сшибли, он бы легче отделался.
– Молодец, что напомнил. Он, когда дорогу перебегал, был без пакета, а ближайшее место, где можно затариться пивом – вон те ларьки. Сходи, поговори с продавцами. Я пока здесь покручусь. Эксперта дождусь. Может, и собака с милицией приедет…
В течение ночи Волгин дважды звонил в городскую больницу № 3. Сначала ему бодро говорили, что пострадавший находится на операции, ближе к утру сонная медсестра сообщила, что его поместили в реанимацию и он отходит от наркоза. Проявив настойчивость, Волгин опросил работников приемного покоя и даже перехватил
Вскоре после девяти опер переступил порог реанимационного отделения. Медперсонала видно не было. Самовольно облачивщись во взятый с вешалки белый халат и нацепив на ботинки полиэтиленовые пакеты, Сергей отправился искать врача. Тот сидел в ординаторской, устало курил в приоткрытую форточку и поглаживал левой рукой кружку с горячим кофе. Раньше, чем Волгин успел представиться, спросил:
– Из милиции? По поводу неизвестного? – и, отмахнувшись от документов, продолжил: – Можете попробовать поговорить, но я не очень представляю, как это у вас получится – помимо всего прочего, сломана нижняя челюсть. Знаете анекдот про то, как Герасим поймал золотую рыбку? Она пообещала выполнить три его желания, и стало у глухонемого мужика три коровы… М-да. Попытайтесь, коли уж так надо, на пальцах объясниться, но только недолго и, уж конечно, никаких протоколов. Сами знаете, потеря памяти или неадекватное восприятие реальности после таких травм – дело вполне обычное.
– А как он… вообще?
– Трудно сказать. Прогноз не самый благоприятный, слишком серьезные и обширные повреждения. Удивительно, что… – врач передернул плечами, – его ведь с улицы забрали? Насколько я могу предположить, преступник был уверен, что довел дело до конца. Судя по внешнему виду, пациент – из люмпенов, хотя жил, наверное, не в подвале. По крайней мере, живности на нем я не заметил…
Медсестра проводила в палату. Там лежали пятеро, и Волгин без посторонней помощи навряд ли отыскал бы «своего», но девушка указала на крайнюю койку:
– Вам нужен тот, которого доставили с Чкаловской?
Мужчина лежал, укрытый простыней до середины живота. На видимых участках тела – никаких повреждений, что мало характерно для гопницкой драки с использованием подручных материалов, зато голове досталось по полной программе. Ничего не скажешь, били на убой. Если судить по взгляду – доктор был прав, мужик не очень понимает, в больнице он или уже на небесах.
Волгин пристроился на табуретке рядом с койкой, раскрыл удостоверение, подержал перед лицом потерпевшего. Вроде бы тот что-то разобрал.
– Уголовный розыск. Я понимаю, какое у вас состояние, но поговорить тем не менее надо. Буквально два-три вопроса. Здесь и сейчас.
Мужчина, помедлив, мигнул.
В вену его правой руки была воткнута игла капельницы, и Волгин спросил у вертевшейся рядом сестры, кивнув на склянку с препаратом:
– Это надолго?
– Да. И даже если вы подождете, писать он все равно не сможет.
– Понятно. – Сергей развернулся к мужчине. – Вы меня хорошо слышите? Я буду задавать простые вопросы. Если ответ «да» – вы моргните, если «нет» – не моргайте. Понимаете?
– «Да».
– Вы помните, что с вами случилось?
– «Да».
– Вас нашли на пустыре между улицами Горьковской и Чкаловской. Вы живете где-то рядом? На Горьковской?
– «Да».
– Вы живете в квартире? У вас есть родственники?
– «Да».
– Дом номер девятнадцать? – Волгин вспомнил место, где потерпевший перебежал дорогу перед его машиной.
– «Да».
– Вы знаете человека, который на вас напал? Вы с ним знакомы?
– «Да».
– Да?
– «Да, да!» .
– Преступник был один?
– «Да».
– Это была ссора по личным причинам?
– «Да».
— Вы потом, когда поправитесь, мне скажите фамилию преступника?
Потерпевший закрыл глаза и больше их не открывал, а после паузы, показавшейся Волгину очень длинной, а на самом деле – секундной, мотнул забинтованной головой, и грудь его исторгла мучительный хрип.
– Сестра, – позвал Сергей очень тихо, но девушка услышала его в коридоре и вбежала в палату.
Посмотрев на металлический агрегат, который гудел и мигал красно-зелеными лампочками в изголовье больного, она замахала на опера руками, сделала страшные глаза и выставила за дверь. Получилось все это у нее очень ловко, Сергей не успел даже и слова сказать… Хотя что тут говорить, все понятно. Разве что попросить «телефончик», чтобы вечером звякнуть и договориться о встрече; девчонка-то симпатичная и без обручального кольца… Хотя они, в больницах, наверное, все без ювелирных украшений ходят?
В своем кабинете на третьем этаже Северного районного управления внутренних дел Волгин тоскливо посмотрел на три папки с оперативно-поисковыми делами, которые через полтора часа надо было представить на совещании у прокурора. На таких «сходняках» документы, как правило, оценивают на вес и резюме зависит от умения докладчика тридцатью фразами сказать то, что помещается в двух. Два ОПД, в коричневых картонных корочках, содержали в себе по сотне с лишним листов каждое, третье же, в обложке нежно-голубого цвета, смотрелось непристойно тощим. К тому же оно было самым ранним по срокам заведения. То, что Волгин принял дело в производство от другого опера несколько дней назад, ответственности не снимало. Ночью надо было не спать, а готовиться…
Времени не оставалось. Порывшись в ящиках стола и сейфе, Волгин собрал пачку «бесхозных» протоколов, разбавил их парой фототаблиц по давним, уже раскрытым, убийствам, и все это вставил в папку голубого цвета.
Получилось очень даже симпатично. За оставшиеся минуты он успел пронумеровать новые бумаги и часть из них занести на бланк описи – первую страницу ОПД.
Когда собрался уходить, позвонил Кузенков:
– У меня, кажется, есть информация…
2. Несколькими днями раньше
Ранней весной, когда светит яркое солнце и девушки ходят раздетые, заказным убийством в Москве никого не удивишь.
Три машины – серебристый «лексус» с важной персоной и два черных джипа сопровождения замерли у светофора.
Расположившись перед окном в квартире на шестнадцатом этаже жилого дома, наемный киллер по кличке Гуманоид поднял к плечу автомат, нашарил прицелом то место под крышей машины, где должна была находиться голова жертвы, и стал медленно жать спусковой курок.
"Да, неспроста «лексус» прозвали «мерседесом» от «тойоты», – подумал он прежде, чем грянули выстрелы…"