Акушерка Его Величества
Шрифт:
Девушка предпочла промолчать, и в комнате повисла звенящая тишина, прерываемая шорохом крупы в миске, стрекотом сверчка и потрескиванием дров в очаге.
– Ладно, хватит вокруг да около ходить. – Джилл встала со своего места, всыпала крупу в булькающую жидкость в котелке на огне и выложила на стол завернутую в тряпицу книгу. – Иди сюда.
Ольга подошла и уставилась на потемневший кожаный переплет.
– Положи руку на книгу, – велела старушка.
Тонкая девичья рука легла на неожиданно теплую кожу обложки, и Ольга почувствовала легкое покалывание. Книга раскрылась где-то на первых страницах, и девушка уловила
– Да уж… Магии могли бы и побольше дать… – скривилась она.
– В смысле – побольше? – Не поняла слов знахарки Ольга и вопросительно уставилась на нее.
– Вот смотри. Видишь, где открылась книга? – Она ткнула сухоньким пальчиком с обкусанным ноготком в тоненькую стопочку страниц в начале книги. – Это показывает силу твоей магии. И как видишь, у тебя ее чуть-чуть.
Ольга огорченно вздохнула. По закону жанра книг о попаданках, ей должны были достаться все плюшки нового мира в виде обалденной магии, какой-нибудь академии и красавца ректора демона или эльфа, готового тут же на ней жениться и, если можно, не один раз. В реальности ей достались слабенькая магия, наставница старушка и ее небольшая хижина. Что-то как-то не по-книжному все началось… Не сумев удержать вздох разочарования, Ольга вдруг поймала на себе пристальный взгляд Джилл.
– Расстраиваться вздумала? – ее пальцы принялись барабанить по столешнице, нервируя и без того взвинченную Ольгу. – Ты это брось. Оказалась бы сильным магом, мигом прибрали бы тебя королевские шакалы. Дала бы кровную клятву и стала выворачивать свой магический резерв досуха на пользу королю до скорой смерти. Так что средний уровень – самое то.
– Почему до скорой? – не поняла Ольга.
– Потому что маги-кровники долго не живут. Их никто не бережет. Высушивают магический резерв напрочь и выбрасывают за ненадобностью дряхлых, беспомощных и никому не нужных. И подыхают они в сточных канавах, как псы подзаборные, – и столько злости и неприкрытой враждебности в голосе знахарки прозвучало, что девушке стало не по себе. Казалось, что ее кожи коснулся арктический холод, обжигающий и не разбирающий на своем пути ничего. Она поежилась и обхватила себя за плечи, стараясь скрыться от этого замораживающего ощущения.
– Ладно. Смотри дальше. – Джилл ткнула пальцем в открытые страницы. – Тут показано, какая магия тебе подвластна. Давай вместе и посмотрим. – Они обе уткнулись в тонкий пергамент, покрытый черной вязью старинного алфавита Виррании. – Кроме целительской магии, ничего в тебе нет. Может, это и неплохо. Хотя стихийная была бы лучше.
И все равно, Ольга чувствовала какое-то разочарование от столь скромных сил, доставшихся ей при переходе в этот мир.
– Значит, так угодно судьбе и богам! – торжественно провозгласила знахарка и с громким хлопком закрыла книгу, завернула ее все в ту же тряпицу и спешно упрятала в стоящий в углу сундук.
– Теперь поглядим объем твоего резерва, может, хоть он у тебя бесконечен. А так, слабенькими заклинаниями, но бесконечно долго, можно ух чего натворить! – Старушка вытащила темно-коричневый, блестящий новой полированной кожей саквояж, удивительно и странно смотревшийся в этой деревенской комнате, раскрыла его. Внутренности саквояжа были сделаны таким образом, что при открывании расправлялись полочки со множеством пузырьков, флакончиков, коробочек и мешочков, ближе ко дну оставалось свободное место для каких-то
– Как это в него столько всего влезает? – восхищенно выдохнула Ольга.
– Зачарован он. Пространственной магией. Подарок за кое-какое дело, – нехотя ответила Джилл и, поковырявшись в разнообразии флакончиков, вытащила на стол парочку.
Рядом с ними пристроились два небольших пергаментных свитка, и знахарка жестом показала девушке присесть к столу и взять в руки один свиток.
– Это что? – Ольга не спешила открывать так удобно расположившийся меж ее пальцев рулончик.
– Заклинание. А то ты ж не знаешь пока ничего. В любой магии есть эталонные или базовые заклинания. Вот ими резервы и измеряют. Сколько раз подряд сможешь это заклинание сделать, такой и резерв. Не тяни давай, открывай уже.
Аккуратно, старясь не повредить столь ценную рукопись, Ольга развернула свиток и уставилась на мешанину букв и знаков, не зная, как все это и озвучить.
Джилл заглянула из-за плеча, хихикнула издевательски прямо над ухом и ткнула кривым ноготком в центр листка.
– Всегда ищи начало заклинания. Оно как огонек в ночи. Светит и тянет к себе. Смотри.
Ольга вытаращила глаза и уставилась в листок, не видя никаких огоньков ни в какой ночи, за что тут же заработала подзатыльник от вредной старушки.
– Не пялься, дурында! Магическим зрением смотри! Этим-то уж тебя не должны были обидеть.
– Да не умею я! – возмутилась Ольга, собираясь бросить свиток на стол в расстроенных чувствах, за что вновь огребла чувствительный шлепок ладонью по затылку.
– Смотри сквозь бумагу. Далеко сквозь нее. Чтобы не видеть буквы и знаки, а силу на листе начерченную заметить. Ну же, пробуй! – нетерпеливо подтолкнул в спину старушечий кулачок.
Девушка погасила нарастающую злость от такого бесцеремонного обращения и попробовала посмотреть сквозь пергамент. От напряжения начало ломить глаза и отчаянно заболела голова, когда вдруг знаки и буквы расплылись, открывая бледные мерцающие линии, завязывающиеся на единственном ярко горящем знаке.
– Вот он… Огонек… – прошептала Ольга.
– Отлично. Теперь тяни за него. Взглядом тяни, – посоветовала Джилл.
И Ольга потянула. Заклинание повисло перед ней в воздухе навсегда, впечатываясь в память. Она поняла, что для его активации теперь достаточно будет просто воспроизвести центральный знак, знак начала, и быстро, одним движением нарисовала его в воздухе пальцем.
Ехидный голос старушки вывел ее из состояния полутранса:
– И что это такое было?
– Попыталась заклинание активировать, – гордая собой, озвучила Ольга.
– Мда… Активаторша выискалась, – язвительности в голосе вредной старушонки прибавилось. – Ты силу-то свою в заклинание вливай. А то хоть картину в воздухе рисуй, толку никакого не будет.
Вспыхнув от смущения, девушка принялась рисовать знак, всей душой и всем своим существом посылая в него что-то эфемерное, то, что она посчитала силой. С первого раза ожидаемо не получилось ничего, и Ольга продолжала повторять еще и еще, пока не услышала похрапывание лежащей на лавочке разомлевшей старушки. Разозлившись на такую несправедливость, она попыталась еще раз, выплескивая все накопившиеся эмоции в этом посыле, и злость, и усталость, и разочарование, и страх. Висящий в воздухе знак вспыхнул, и Джилл подскочила на месте, мгновенно проснувшись.