Аквамарин
Шрифт:
Лив с трудом опустила глаза, почувствовав резкую боль в голове, и увидела на одной руке иглу капельницы, а на другой — какие-то датчики, видимо, от того самого компьютера. Она была укрыта одеялом, переодета в какую-то сорочку и все это как-то совсем не вязалось с ее планами…
Лив нахмурилась. Она все вспомнила. Сестра. Ее убили. Отец. Он ей не верит. Она должна сама найти остальных троих и заказчика и самолично убить их… И она собиралась уехать из квартиры и начать слежку, как вдруг…
Дверь в комнату отворилась, и в проеме показалась густая борода, толстые стекла
— Как вы себя чувствуете, мисс Мартинес?
Лив нахмурилась, гневно оглядев мужчину в белом халате, с озорными карими глазами, ухмыляющегося ей через свою кустистую бороду, и с трудом произнесла:
— Кто вы такой? Где я? Что со мной было?
Мужчина ухмыльнулся и, подойдя к компьютеру, стал что-то проверять на мониторе, одновременно глядя в какие-то записи.
— Меня зовут Калеб Солден, я — личный доктор мистера Эйдена Мартинеса, вы находитесь в моей подпольной клинике, над нами сувенирная лавка «Go, go, New-York» в качестве прикрытия и у вас был разрыв селезенки. Не волнуйтесь, мисс Оливия, — тут же поднял руки доктор, увидев, как Лив вытаращила на него глаза. — У нас самое современное оборудование, и мне ассистировали лучшие хирурги города. Операция прошла успешно. Я пришлю медсестру обработать шов, а пока давайте измерим температуру…
Он вставил подмышку Лив градусник, а сам начал делать записи в карте, присев рядом на стул. Лив нахмурилась:
— Спасибо, конечно, доктор Солден…
— Можно просто Калеб.
— Спасибо, доктор Калеб, но теперь скажите, во сколько меня выпишут? Мне нужно идти. Думаю, уже давно утро, не знаю, сколько я провалялась тут…
Доктор Калеб весело рассмеялся и посмотрел на Лив.
— Милая, вы немножко не в курсе. Когда вы сюда поступили, у вас было внутреннее кровотечение, сломано два ребра и разорвана селезенка. Еще бы минут двадцать — и вас было бы уже не спасти. Операция длилась восемь часов. После нее вы были без сознания четыре дня. Но чтобы вы сильно не расстраивались, скажу, что вас постоянно навещал Брайан Клаусон, его посылал отец, он, к сожалению, сам не мог приехать, был слишком занят…
— Ну естественно. — язвительно вставила Лив, закатив глаза.
— Похоронами мисс Джессики. — добавил доктор, и Лив мгновенно сникла, почувствовав укол вины. — Так же приходил сын Оливера О-Коннела, кстати, он снаружи, сейчас я его позову.
Доктор Калеб встал. Лив раздраженно посмотрела на него.
— Черт! Четыре дня впустую! Так, доктор, вы не ответили, я могу уйти, м-м-м… скажем, завтра утром?
Доктор нетерпеливо вздохнул и сказал:
— Вы слишком слабы, мисс Оливия, кроме того, перенесли тяжелую операцию. Вы сможете уйти не раньше, чем через три недели.
— Что??? Да ты в своем уме, придурок?!? — завопила Лив.
— … а пока, — доктор достал из кармана пузырек с таблетками. — Это омнопон. Сильное обезболивающее. Принимать каждые три часа по одной таблетке. Я приглашу Джона. Отдыхайте.
— Эй, эй! Стойте! — крикнула Лив, но Калеб уже скрылся за дверью. Через секунду в комнату влетел Джонни, и Лив, не смотря
— Оливка! Наконец-то ты проснулась! Я все ждал и ждал, но врач говорил, что нет и нет… Как ты себя чувствуешь? Шикарно выглядишь! Больно? Я кое-что тебе принес! — тараторил он беззаботно, чмокнув Лив в щеку и развязно плюхнувшись на стул около нее, закинув щиколотку одной ноги на колено другой и уставившись на девушку сияющими, огненными глазами.
Лив серьезно прищурилась.
— Когда были похороны? — спокойно и грустно спросила она.
Джонни резко сник, и Лив увидела в его глазах боль, которую он с диким трудом глушил в себе… И снова она вспомнила, что ему гораздо тяжелее, чем ей. Лив опять ощутила стыд. Уже во второй раз.
— Закончились час назад. — тихо и грустно сказал Джонни.
— Я тоже хотела с ней попрощаться… — прошептала Лив и почувствовала, как заболела ее голова и защипало в глазах.
Джонни наклонился и взял ее за руку.
— Я понимаю. Но ты бы все равно не смогла. На тебя открыта охота, ты же знаешь… Здесь ты в безопасности, они тебя не найдут, а потом, когда выздоровеешь, мы найдем тебе новое убежище, до тех пор, пока мы с твоим отцом не вычислим каждого, кто причастен к ее смерти…
Лив раздраженно хмыкнула.
— То есть пока папаша истребляет афроамериканскую расу, я должна отсиживаться в норке?? Джонни, он ищет не тех людей! В любом случае, я не собираюсь прятаться, и завтра, когда я отсюда выйду, я отправлюсь на поиски настоящих говнюков под номерами один, три и четыре, а еще их главаря, из-за которого погибла моя сестра, и лично расчленю их тела, пока ты и ослина отец будете прессинговать не тех плохих мальчиков!
Джонни удивленно вытаращил глаза:
— Завтра?!? Оливка, прости, но, может, ты еще не поняла: четверо суток назад ты пережила сложную операцию! Врачи боролись за твою жизнь. Так что завтра ты, скорее всего, даже на ноги подняться не сможешь, не то, что выслеживать кого-либо. И, кстати, «ослина отец» с ума сходил, пока твоя жизнь висела на волоске. Он ужасно боялся тебя потерять.
Лив язвительно усмехнулась.
— Поэтому он вместо себя присылал своего попугая?
Джонни улыбнулся:
— Он не мог приехать, потому что за ним, скорее всего, уже следят.
— А за тобой — нет?
— Я не такая важная персона. — спокойно и весело заявил Джонни. — И вот еще что: я верю тебе, Лив. Я знаю, что тело подменили. Ни один афроамериканец в здравом уме никогда бы не сунулся к дочерям Эйдена Мартинеса. И я узнаю, кто ее убил. — добавил он неожиданно ледяным и жестким голосом, которого Лив еще никогда не слышала.