Аль-Джасум: душащий в темноте
Шрифт:
Как-то после очередного – третьего по счету – кошмара, кто-то из знакомых у знакомых родителей предложил колдуна, который живет на севере страны и помогает людям, в подобных случаях. Случаях, когда все традиционные и нетрадиционные подходы уже не помогают. Когда люди теряют надежду и приходят в отчаяние. Причем делает это колдун совершенно бесплатно. И у этих знакомых, которые знакомы со знакомыми родителей, есть знакомые, которым колдун очень сильно помог. Поэтому: «Дело верное», – заключали они.
«Ну… Раз есть знакомые у наших знакомых… Которым посоветовали их
Машина же в это время мчала дальше.
– Сын, – прервал долгую тишину отец, – ты как?
– Нормально, пап, – отозвался Артем, не поднимаясь.
Мама искоса поглядывала на мужа.
– Говорят он хорош! – продолжил отец.
– Кто? Колдун? – переспросил сын.
– Ну, да. Помогает людям.
– Посмотрим, – безразлично ответил Артем.
Вмешалась мама, опуская солнцезащитный козырек на лобовое стекло – солнце слепило глаза:
– Просто если бы он деньги брал за свои услуги, то, скорее всего, что шарлатан. Но раз не берет ничего, то, может, и не шарлатан.
– Возможно, мам. Но еще есть вариант.
– Какой? – спросила мать, стараясь поймать взгляд сына в зеркале козырька.
– Он верит в то, что делает и внушает это другим. А на деле – ничего не происходит.
С последними словами Артем приподнялся так, чтобы в зеркале встретиться взглядом с мамой. Та удивилась разумности мыслей сына, учитывая, что с ним происходит. «Нет, это точно не психика», – думала она. – «Что угодно! Магия! Колдовство! Но мой сын не псих! Невозможно быть психом и продолжать мыслить рационально».
– Лететь-то долго? – решил не останавливать разговор Артем.
– Два часа, – ответил отец, напряженно глядя на дорогу.
– А там потом на такси, я так понял?
– Да. Там чуть больше 100 км. За часа полтора, два доедем.
– Хорошо, если так, – сказал Артем, устраиваясь на кресле удобнее. – А то дорога, дорога… Побыстрее бы…
– Назад возвращаемся завтра. Переночуем в гостинице в городе и утром вылет, – рассказал план действий отец.
– Сергей, – мягко сказала мама, тронув его за руку.
Они переглянулись, и он добавил:
– Артем, скажи, ты сам что думаешь по поводу всего этого?
Пауза. Через чур долгая. Никто не решался ее прервать первым. На этот вопрос парню приходилось отвечать часто. То психологу, то психиатру, то друзьям, то родителям. И всем по многу раз. В Артеме боролись две крайности. Одна – тот самый парень, которого знали все вокруг – умный и хороший мальчик. Воспитанный и вежливый. Вторая – уставший от происходящего, нервный и злой человек, которому совершенно не хотелось быть вежливым и воспитанным. Которому хотелось лишь одного – закончить все это. Перелистнуть страницу. Жить снова нормальной жизнью. И хотя нередко случалось, что побеждала вторая крайность, заставляющая Артема срываться на окружающих, чаще он все же держал себя в руках, оставаясь привычным для всех сыном, племянником, внуком, другом или просто соседом.
– Я не знаю, – выдохнул парень, скривив гримасу, и грустно продолжил. – Схожу ли я с ума? Не знаю. Приходит ли ко мне бес или
– Артем, – слово взяла мама. Ее голос был поникшим, но с какой-то внутренней верой и надеждой в хорошее. – Мы знаем, тебе сейчас очень тяжело. И мы очень гордимся тем, что ты, несмотря ни на что, стараешься держать себя в руках, не замыкаешься в себе и вместе с нами ищешь выход. Только, пожалуйста, не сдавайся и не ставь крест на себе. Мы справимся.
– Эта поездка, – перебил ее отец, – последний шанс. Мы надеемся на него. Верим. Но что если… Вдруг не поможет?
– Тогда попробую план Толяна, – буркнул Артем, натягивая на лицо бейсболку.
– Толик – твой друг. Это хорошо, что он тебя поддерживает, – согласился отец. – Но его идея ни к чему не приведет. Ты же помнишь! Мы несколько недель находились с тобой в одной комнате ночи напролет. Вместе с мамой или по очереди с ней. И ничего! Но стоило нам уйти, думая, что все прошло, как все стало повторяться снова.
– Я знаю, папа, знаю, – Артем начал раздражаться. – Его план – фигня. Но другого нет. К тому же, он предлагает переехать к нему.
– На сколько? На месяц? Два? Три?
– Говорит, насколько нужно. Хоть на полгода. Тем более, к нему же только ночевать. Да, и иногда он может ко мне.
– Ну, а если у тебя случится это снова, а он будет спать и не услышит? Что тогда? Что это даст? Чем это будет отличаться от того, что мы имеем сейчас? Ведь когда это все происходит, ты не можешь ни пошевелиться, ни крикнуть, ни подать какой-нибудь другой знак или сигнал.
– Ничем не будет отличаться, – поникши согласился Артем. – Я не знаю, что тогда делать. Просто обещал ему попробовать по его плану.
Снова пауза. Еще дольше. Еще тяжелее. Родители хотели сказать сыну что-то важное, что-то «неудобное». Что-то, о чем Артем давно догадывался. И давно все решил. Он любил и уважал своих родителей. И не хотел их расстраивать. Но произнести свое решение вслух было куда тяжелее, чем принять его про себя.
– Мам, пап, – наконец, сказал он. – Расслабьтесь. Если с колдуном ничего не получится, то поедем в клинику к вашему знакомому мозгоправу.
Родители выдохнули. Он сказал все за них. Эти тяжелые, во всех смыслах, слова.
– Ну, явно-то хоть так не радуйтесь, – улыбнулся парень. – А то подумаю, что хотите избавиться от меня.
Они дружно посмеялись и на позитивной ноте въехали на стоянку у аэропорта. На улице +25°С. Лето. Конец июня. Футболка, бейсболка, хлопковые штаны и кеды: даже в такой простой одежде Артем умел выглядеть стильно. На его отце, Сергее, была заправленная в джинсы футболка-поло и кроссовки, а глаза защищали черные солнцезащитные очки. Мама, Анна, была в летнем платье чуть ниже колен и босоножках.