Казалось бы, «конец – делу венец», как сказал Уильям Шекспир. Легендарная RSC (тогда под совместным руководством Тревора Нанна и Терри Хэндса) – театр, о котором можно только мечтать. Но для Рикмана, похоже, мечтать о нем было проще, чем в нем служить. Он дебютирует в Стрэтфорде Фердинандом в шекспировской
«Буре» – актеру уже 32, для роли идеального романтического влюбленного он кажется слишком взрослым, да и внешность его слишком далека от усредненного образа «прекрасного принца». Несмотря на явный мискастинг, Рикман старается справиться с задачей. Но делает он это единственным известным ему тогда способом: он задает вопросы, пытаясь понять логику действия своего персонажа, построение мизансцены, общий художественный смысл и так далее. Разумеется, так он тормозит ход репетиций и быстро приобретает репутацию актера, который «слишком много думает», то есть такого, с которым трудно работать режиссерам. Рикман проваливается со своим Фердинандом, после чего ему дают лишь совсем незначительные роли. Ему удается постоять на сцене рядом с Аланом Ховардом и Глендой Джексон в «Антонии и Клеопатре» Питера Брука и услышать от гения: «Вы (в смысле – все вы) никогда не будете так хороши, как эта пьеса!», но сам он в этом спектакле выступает в маленькой роли «приверженца». Оставив убийственный афоризм: «Я пришел в этот театр, чтобы общаться со сценическими партнерами, а не лаять на них» (трудно более жестоко заклеймить форсированно-энергичный стиль диалога тогдашней RSC), Алан Рикман покинул Стрэтфорд. Возможно, он предполагал, что навсегда.
И вновь начинается путешествие актера от одного театра к другому. (Среди ролей, которые Рикман не сыграл, хотя был для них создан, наверняка должна значиться роль трагика Несчастливцева из «Леса» Островского: и трудный актерский путь «из Керчи в Вологду, из Вологды в Керчь», где все равно труппы нет, был знаком ему досконально;
и полковником он мог обернуться на загляденье; и уж на то, что нынешний театр не игра, а канитель, где «любовник тенор, резонер тенор, комик тенор», он, обладатель знаменитого «авторского» баритона, имел право посетовать как никто.) Снова Ноттингем, Шеффилд, Глазго, Оксфорд, Эдинбург (в фестивальном театре он занят в «Братьях Карамазовых» – этот спектакль был на гастролях в СССР). Где-то в промежутках успевает поиграть в комическом дуэте и поставить комедийное шоу для американской актрисы Руби Уэкс (своей будущей успешной карьерой сольных выступлений она обязана именно Рикману). В 1981-м Алан Рикман приходит в знаменитый лондонский Royal Court и три сезона играет там в современных пьесах и Тригорина в чеховской «Чайке» (в роли Нины – одна из его любимых партнерш и лучших актрис Англии своего поколения Харриет Уолтер). Игру Рикмана называют «бескомпромиссной» – в самоанализе его Тригорин себя не щадит, с выстраданным смирением принимая роль литератора, которому вечно будет «далеко до Толстого».
кража века
В 1982 году Алан Рикман получает первую крупную роль на телевидении в экранизации «Барчестерских хроник» по произведениям Энтони Троллопа. Дебютировал на ВВС он четыре года назад, сыграв Тибальта в образцовой, подчеркнуто хрестоматийной телепостановке «Ромео и Джульетты» (начинающего актера судьба настойчиво подбивает на злодейство, но он пока не находит в нем особого вкуса). Потом неожиданно и коротко блеснул в экранизации «Терезы Ракен»: главному герою, которого играл Брайан Кокс, был нужен слушатель для внутренних монологов, и сценаристы придумали художника по имени Видаль. Рикман удивил режиссера Саймона Лэнгтона, вложив «слишком много души» в крошечную роль.