Алая аура протопарторга
Шрифт:
Сашок прислушался. Приглушенно бормотал телевизор. Кто-то возился, шурша, в кирпичной стене кабинета. То ли домовой, то ли коловертыш.
– Н-нет… Ничего не слышу…
– Вот и я тоже, – удрученно молвил Выверзнев. Прикурил, взглянул на Сашка. – Что у тебя?
– Да вот… Павлик послал… доложить…
– Ну-ну?..
Сашок трагически заломил брови и доложил о случившемся на площади. Выверзнев слушал вполуха и все косился на экран…
– Жаль… – рассеянно молвил он наконец. – Конечно, с «Интернационалом»
– Служу Баклужино… – зардевшись, выдавил Сашок.
Ему еще трудно было уразуметь, что провокация – скорее искусство, нежели наука. Поэтому экспромт зачастую бывает гениален, оригинал впечатляет сильнее, чем самая тщательная подделка, а любитель, уступая профессионалу в мастерстве, сплошь и рядом превосходит его в искренности…
– У тебя все?
– Никак нет, Николай Саныч! С задержанным проблемы…
– А что такое?
– На Африкана ссылается… – Сашок замялся. – И на вас тоже…
– Да-а?.. – Выверзнев задумался, погасил сигарету. – А какой он из себя?
– Волосатый такой…
– Волосатый?.. Хм… Ладно, начинайте допрос, а я к вам чуть позже загляну…
Допрос начался с технических неполадок.
– Да что за черт?.. – озабоченно пробормотал Сашок, извлекая из восковой куколки железную иглу и поднося ее ржавое жало к ослепительной лампе. – Почему не действует?
Провокатор сидел на привинченном к полу стуле и, судя по шевелящимся волосяным покровам, надменно улыбался. Руки его были скованы за спиной.
– Может, его вручную допросить? Мануально?..
– Мы ж не менты, Сашок… – укоризненно напомнил более опытный Павлик. – Нет уж, давай как положено…
И старший лейтенант сосредоточенно оглядел разложенные на письменном столе инструменты и вещественные доказательства.
– Ну еще бы она тебе действовала!.. – проворчал он. – Рядом вон Микола Угодник лежит и этот еще, лысый… Дай-ка в сейф приберу…
Он завернул в алый шелк изъятый образок Миколы Угодника вместе с орденом Ленина и направился к сейфу. Сашок бросил пытливый взгляд на задержанного и снова пронзил куколку. Допрашиваемый тут же замычал и заворочался на стуле.
– У, нехристи!.. – сдавленно произнес он, гордо уставив на мучителя набитые волосами ноздри – Режьте – ничего не скажу…
– Все равно слабовато… – посетовал Сашок. – А-а… Так на нем же еще чертогон!.. Слушай, помоги, а то опять укусит…
Вдвоем они кое-как освободили яростно отбивающегося провокатора от нательного креста.
– Ну, вот теперь другое дело… – удовлетворенно молвил Сашок. – Итак… С какой
И волосатик пошел колоться на раз… Примерно на двадцатой минуте допроса лязгнула тяжелая дверь подвала. Сотрудники оглянулись и выпрямились. Сашок отложил иглу.
Открытое, прекрасно вылепленное лицо полковника Выверзнева было сумрачно. Видимо, предварительная беседа Президента с представителями ООН по-прежнему шла из рук вон плохо. Хмуро кивнув, полковник взял со стола протокол допроса.
– Эк понаписали!.. – подивился он, проглядев первый лист. – Лыцкий агент? Надо же! Прямиком из-за Чумахлинки?..
Павлик с Сашком, почуяв нутром неладное, переглянулись. Кажется, переусердствовали… А полковник рассеянным жестом отодвинул истыканную иглой восковую куколку и присел на край стола, со всевозрастающим интересом вчитываясь в протокол.
– Да раскуйте вы его… – ворчливо приказал он, не поднимая головы.
– Так, Николай Саныч!.. – всполошился Павлик. – Он же сейчас углы крестить начнет!..
– Не начнет, – сказал Выверзнев. – Раскуйте.
Пожав плечами, Сашок освободил поганца от наручников.
– Йо-о!.. – поразился Выверзнев какому-то новому перлу. – Попытка покушения на Президента… по личному заданию Африкана… Ребята, вам что, очередного звания сильно захотелось?
Молодые люди дружно порозовели в четыре щеки.
– Круто, круто… – с уважением молвил полковник. – И главное, всего ведь полчаса допрашивали, даже меньше!..
Он отложил протокол и, не слезая со стола, повернулся к волосатику. Выкатив глаза, тот с безумной надеждой смотрел на своего избавителя. В жесткой бороде сияли слезы.
– А ну-ка оставьте меня с ним минут на десять…
Сашок и Павлик беспрекословно повернулись и вышли. При помощи нехитрых колдовских приемчиков они, конечно, запросто могли бы подслушать беседу боготворимого ими Николая Саныча с задержанным, но, разумеется, не посмели. А жаль. Половину бы иллюзий как ветром сдуло…
– Виталя… – позвал полковник, дождавшись негромкого лязга железной двери. – Так когда ты виделся с Африканом?
– Позавчера в ночь… – просипел горлом доморощенный провокатор.
– Почему не сообщил?
Кудлатая башка бессильно упала на грудь.
– Понятно… А на площадь зачем выперся? Африкан велел?
– Нет… Сам…
– Да ты что? Это за каким же лешим?
– Подначил он меня… И на колдунов я в обиде…
– А на колдунов-то за что?
– Дом сломали… Обещали сразу же в новый переселить – не переселили…
– Эх, Виталя-Виталя… – с упреком сказал полковник. – А ко мне обратиться?.. Ну вспомни: было хоть раз, чтобы ты попросил, а я тебе не помог?..