Алая аура протопарторга
Шрифт:
– Отморозок… – нехотя проговорил наконец Лютый. – Отморозком был, отморозком остался. Укусил вот тогда… при задержании…
– Я не о том, – сказал Николай. – Чего от него ждать?
– Ничего хорошего… – Лютый вздохнул. – Тогда ничего хорошего, а уж теперь… Кстати, не вздумай перевербовывать! И сам тоже гляди… не перевербуйся… Ну, чего смотришь? Нет нам смысла перевербовываться, Коля. Нету…
Стекла продолжали ныть.
– Знать бы точно, зачем его сюда Порфирий наладил… – как бы не услышав последних слов шефа, промолвил Николай. – Запросили агентуру в Лыцке – молчит пока…
Генерал с интересом повернул голову:
– Думаешь,
– Ну, не сам же Африкан, в конце-то концов! Если бы сам – хрен бы он здесь такие чудеса творил!… Его бы тогда в шесть секунд из Политбюро вышибли и статуса лишили… Там ведь с этим строго: дисциплина, иерархия…
– Да, верно… – подумав, согласился Лютый. – Ну так что делать-то будем?
Подполковник уныло шевельнул высокой бровью.
– Усилю сегодня засаду… в краеведческом… Пожалуй, Павлика с Сашком подошлю. Какие-никакие, а все-таки колдуны, ясновидцы… Старые связи проверю… Хотя подполье-то давно уже на нас работает, чего там проверять? – Внезапно Николай замолчал и с любопытством поглядел на генерала. – Слушай, Толь Толич… А ты чего так испугался, когда я сказал, что он босой?…
– Ч-черт его знает… – помявшись, признался генерал. – Шел-шел в ботинках – и вдруг разулся… Аж не по себе стало!… До сих пор вон мурашки бегают…
Как бы стряхивая наваждение, мотнул головой и в тревожной задумчивости направился к выходу. Уже ступив на порог, обернулся. В желтоватых глазах генерала Николай увидел искреннее и какое-то совершенно детское недоумение.
– И ты ж ведь смотри, как все странно выходит!… – то ли подивился, то ли посетовал шеф. – Ну а если б я, скажем, тогда на складе не Африкана, а Глеба дубинкой огрел?… А?… Хрен бы ведь стал генералом…
Хмыкнул и, озадаченно покачивая жесткими проволочными сединами, вышел из кабинета.
Да,???????????????????????,???????,??????????… По опыту Николай знал, что, если кого сажаешь правильно, не навешивая лишнего, он тебе потом будет всю жизнь благодарен. А с другой стороны, приди тогда к власти не Глеб, а Никодим (он же Африкан) – ох и припомнили бы кое-кому ту резиновую дубинку… Нет, но каков поворот!… Оказывается, у бывшего участкового – старые счеты с протопарторгом… Любопытно, любопытно. Толь Толич – мужик злопамятный, укуса наверняка не простил. А тут Африкан переходит границу, представляется возможность расквитаться… И как же ведет себя генерал Лютый? А никак… Спихнул все на подполковника Выверзнева – и устранился… Надеется, что Николай на свой страх и риск попробует убрать Африкана? Ну что ж, надежда – чувство благородное…
А вот с чего это он Невыразинову приплел? Как всегда, к слову? Да нет, не похоже. «Домового у любовницы прячешь…» Вполне конкретное обвинение… О каком же это он домовом? Уж не о том ли, с которым протопарторг границу переходил?… Да нет, не может быть!… Хотя… Если в происходящее, не дай Бог, вмешалась Ника Невыразинова, то жди чего угодно!… И перед содрогнувшимся Николаем невольно возникло маленькое, как бы чуть приплюснутое лицо Ники. Глаза – размера на два больше, чем следует, высокая шея… Вообще было в ее облике что-то от «тойоты» последней модели: красиво, но непривычно.
Как это ни рискованно, а придется к ней сегодня заглянуть. Но не сейчас. Попозже…
Конечно, в другое время загадочная фраза генерала Лютого заставила бы Николая насторожиться куда сильнее, но дело в том, что астральный микроклимат
Насвистывая что-то народное лирическое, он повернулся к компьютеру и вывел на монитор данные по «Красным херувимам». Та-ак… Клим Изузов. Глава фирмы «Дискомфорта». В прошлом – рэкетир. В еще более глубоком прошлом – правая рука Никодима Людского. Не вмешайся вовремя Выверзнев, влепили бы Климу пожизненное зомбирование, и горбатился бы сейчас Клим возле Передвижников в зоне номер три… Далее… Панкрат Кученог. Глава фирмы «Ограбанкъ». В прошлом – то же самое… Ну, на этом вообще клейма негде ставить. Вот с них двоих, как всегда, и начнем…
Существует широко распространенное заблуждение, якобы правоохранительные органы не уничтожают преступность из боязни лишиться работы. Все это, конечно, измышления досужих газетчиков… На самом деле преступность не уничтожают совсем по другой причине. Начнем с того, что искоренить ее до конца просто невозможно, поскольку свято место пусто не бывает. Отправив к стенке или за решетку старых испытанных уголовников, с которыми следователи давно сработались, а кое с кем даже и сдружились, ты тем самым освобождаешь жизненное пространство для подрастающего поколения воров и бандитов. И как оно себя, это поколение, поведет, ты не знаешь, но можно поспорить, что хуже, чем предыдущее… Так какой же смысл менять шило на мыло?
Вот и незабвенный шеф охранки Сергей Васильевич Зубатов в свое время говаривал: не все корчевать – когда и насаждать. Мудрец был, ах мудрец… На то и правоохранительные органы, чтобы вместо бездумного уничтожения преступности беречь ее, культивировать, организовывать, приводить в более или менее цивилизованный вид. Организация – великое дело… В конце концов, что такое государство, как не наиболее организованная и многочисленная преступная группировка?…
Так (или приблизительно так) благодушно размышляя между делом, Николай Выверзнев почти уже составил план оперативных мероприятий на сегодняшнюю ночь, когда его отвлек внутренний телефон.
– Николай Саныч? – подобострастно осведомились на том конце провода.
– Слушаю… – рассеянно отозвался он.
– Капитан Коцолапов. Уголовный розыск Баклужино…
– Слушаю, – повторил Николай.
– Тут воришка пришел с повинной. Явно по вашей части…
– Воришка?… Хм… Ладно, ведите…
Подполковник Выверзнев, недоумевая, положил трубку. «По вашей части…» Этак они скоро бомжей к нему таскать начнут.
Уголовный розыск и контрразведка располагались в одном и том же здании, но в противоположных крыльях. Вскоре в дверь вежливо постучали и, получив разрешение, ввели раскаявшегося преступника. Был он жалок с виду и сильно хромал на правую ногу, касаясь пола лишь кончиками пальцев. Поврежденная ступня – спеленута грязной тряпицей. В отнесенной как можно дальше руке жулик нес за шнурки высокие ботинки солдатского образца. Обширная мордень сопровождающего милиционера была как-то слишком уж насуплена и странно подергивалась, точно владелец ее из последних сил удерживался от зычного утробного гогота.