Алая королева

Авеярд Виктория

Большая часть дня пролетела в бесконечном хороводе ярких цветов и громких звуков, пока мы колесили по столице. Мостовой рынок напоминал Великие сады, хотя этот базар раза в три превосходил площадью тот, в Саммертоне. За час, проведенный там, я повстречалась с делегациями спешащих меня поприветствовать детей и лавочников, стала свидетельницей того, как серебряные оскорбляли и даже пытались поколотить красных слуг, выполняющих свои обязанности. Стражники не допускали физической расправы, но слова были не менее болезненными, чем тычки и затрещины. Детоубийцы. Звери. Выродки. Мейвен всякий раз крепче сжимал мою руку, когда очередного

красного сбивали с ног и он падал на землю. Следующая наша остановка — картинная галерея. Я уже радовалась тому, что побуду немного вдали от праздных зевак, пока не увидела эти картины. Художники из серебряных отдавали предпочтение двум цветам — красному и серебристому. При виде всего этого безобразия я почувствовала отвращение. Картины были одна отвратительнее другой. Всюду изображалась сила серебряных и слабость красных. На последнем полотне я увидела серебристо-серую фигуру, похожую на призрака. На голове у нее была корона, из-под которой текла алая кровь. Мне ужасно захотелось разогнаться и врезаться головой в стену.

Площадь перед художественной галереей кипела жизнью. Многие прохожие останавливались и провожали нас с Мейвеном взглядом, пока мы садились в транспорт. Принц с отрепетированной улыбкой на лице помахал толпе рукой. Раздались приветственные крики. В этом Мейвену не было равных. В конце-то концов, эти люди его подданные по праву рождения. Остановившись, принц заговорил с детьми. На его лице расцвела широкая улыбка. Кол, возможно, и рожден править, но у Мейвена куда больше способностей стать идеальным правителем. Он хочет изменить мир и место в нем красных, несмотря на то, что его с детства учили презирать нас.

Я осторожно прикоснулась к списку, лежащему у меня в кармане. Я думала, что с помощью этих людей я и Мейвен сможем изменить мир. Похожи ли эти люди на меня? Обладают ли они такими же способностями, как и серебряные?

Шейд был похож на вас. Они узнали о нем и убили его. А вот вас они убить не смогли.

Сердце мое защемило от воспоминаний о погибшем брате и от мыслей о тех разговорах, которые между нами так и не состоялись. Ради будущего мы должны объединиться.

Шейд мертв, но остались другие. Им можно помочь.

— Мы должны отыскать Фарли, — едва слышно прошептала я на ухо Мейвену.

Принц услышал и в немом вопросе слегка изогнул бровь.

— Я должна кое-что ей передать.

— Я не сомневаюсь, что со временем она с нами свяжется, — прошептал в ответ Мейвен. — Возможно, она уже за нами следит.

— Каким образом?

Как Фарли может за нами следить в городе, почти все жители которого жаждут разорвать ее голыми руками? А потом я увидела за толпой серебряных несколько красных слуг. Некоторые из них остановились и смотрели в нашу сторону. Не исключено, что среди них есть тот, кого послала Фарли. Они все могут работать на Фарли. Несмотря на хранителей и стражников, она не оставит нас одних.

Теперь следовало найти подходящего красного и шепнуть ему нужное слово, а потом встретиться с Фарли в подходящем месте, там, где посторонние не увидят принца и его невесту с опасной террористкой, объявленной в розыск.

Здесь не то что дома. В толпе в родном поселке я умела легко затеряться, но сейчас я превратилась в невесту принца, охраняемую бдительной стражей и с «хвостом» подрывной деятельности за спиной.

«А еще я знаю кое-что очень важное», — подумала я о списке имен в

моем кармане.

Когда толпа подалась вперед, вытягивая шеи, желая нас получше рассмотреть, я воспользовалась благоприятной возможностью и незаметно ускользнула. Хранители, пока еще не привыкшие к тому, что им приходится охранять не только принца, но и меня, сгрудились вокруг Мейвена, а я несколькими проворными движениями выбралась из толпы стражников и зевак. Толпа продолжала медленно двигаться через площадь. Если Мейвен и заметил, что меня рядом нет, виду он не подал.

Красные слуги меня не узнавали. Низко опустив головы, они быстро сновали между магазинами, занимаясь своими делами. Красные держались затененных мест и переулков, стараясь никому не попадаться на глаза. Я настолько была занята разглядыванием их лиц, что не заметила, как ко мне подошли.

— Миледи! Вы это уронили, — произнес десятилетний на вид мальчик с красной лентой-браслетом на запястье, появившись сбоку.

В руке ребенок сжимал клочок бумаги. Не помнила я, чтобы это было моим. Я благодарно ему улыбнулась и взяла бумажку.

— Большое спасибо.

Мальчик улыбнулся так, как могут улыбаться только дети, и, развернувшись, бросился прочь в переулок. Жизнь еще не успела лишить живости его ноги.

— Сюда, леди Титанос.

Надо мной возвышался хранитель, глядя на меня пустым взглядом. Столь много надежд возлагается на одну задумку. Я позволила увести себя обратно к транспорту. Вдруг я ощутила необыкновенный душевный спад. Мне даже не удалось улизнуть, что прежде давалось мне с необыкновенной легкостью.

Я раскисаю.

— Что такое? — спросил Мейвен, когда я уселась обратно в транспорт.

— Ничего, — ответила я, глядя в окно, пока транспорт медленно выезжал с площади. — Мне показалось, что увидела знакомую.

Мы свернули за угол, когда я взглянула на маленькую бумажку, зажатую в ладони. Прикрываясь рукавом, я развернула ее у себя на коленях.

На бумажке мелким, едва различимым почерком было выведено:

«Театр “Хексаприн”. Дневной спектакль. Лучшие места».

Через секунду я осознала, что не понимаю значения примерно половины из написанного, но это уже не было важно. Улыбнувшись, я сунула записку Мейвену в руку.

Желания Мейвена хватило, чтобы нас повезли в театр. Здание было небольшим, но очень внушительным на вид. Крышей театру служил зеленый купол, увенчанный фигурой черного лебедя. Оказалось, что театр — это место, где показывают разные представления, спектакли, устраивают концерты и даже, по особым случаям, демонстрируют архивные фильмы. Как объяснил мне Мейвен, спектакль — это когда люди, актеры, разыгрывают истории на сцене. У меня дома хватало времени разве что рассказать сказку перед сном. Об актерах, сцене и костюмах мы даже не слышали.

Прежде чем я обо всем узнала, мы уже сидели в отдельной ложе напротив сцены. Места внизу занимали люди, множество людей, много детей, но все они были серебряными. Несколько красных ходили между рядами, проверяя билеты и разнося напитки. Никто из них не сидел. Они не могли позволить себе такую роскошь. Мы сидели в обитых бархатной тканью креслах, а секретарь и хранители остались стоять за завешанной портьерой дверью, ведущей в ложу.

Когда в зале погас свет, Мейвен обнял меня за плечи и притянул так близко, что я услышала, как бьется его сердце.