Алая сова Инсолье
Шрифт:
Мне надо было посидеть тут одной и подумать.
Почему Инсолье так сердится? Он и вообще-то по жизни далеко не пряник, но сейчас прямо пышет жаром, как перегруженная дровами печь.
Он вернулся, хотя мог уйти и бросить меня. Я бы не пропала, конечно, но… почему?
Он буквально исходит ядом, стоит зайти разговору о неких «алых». Путем нехитрых размышлений я уже поняла, что это бывшие соратники тела, в которое я попала. И эти соратники поступили как последние скоты, если честно. Возвращаться к ним нет ни малейшего
Тут мы с Инсолье солидарны.
Но все же, почему его так задевает эта ситуация? Может, не мудрить на пустом месте, а спросить прямо?
Я уже почти решилась, даже встала, едва не поскользнувшись на камнях у ручья, но тут под ногой что-то хрустнуло. И я застыла соляным столбом.
Не каждый день наступаешь на человеческие кости. М-да… свиней местная нечисть, значит, не ест. А вот людей — очень даже.
— Хм? — Инсолье тоже отреагировал на нетипичный звук и ненадолго замолчал. Мое мультяшное зрение показало, что он сначала поднял в удивлении брови, потом нахмурился, а затем странно на меня посмотрел. — Чего застыла? Испугалась веточки?
При этом он рывком притянул меня к себя и подтолкнул в другую сторону от останков.
— Иди уже спать в повозку. Ты еще не полностью восстановилась.
— Это была не веточка. — Выворачиваться из сильных рук непросто. Но если приложить долю упорства и прежние умения этого тела — получается. — Это человеческое ребро.
— Откуда ты знаешь, что человеческое? — недовольно рыкнул мой спутник. — Может, кабанье!
— Ты сам говорил, что свиней здешняя нечисть не ест.
— Ну да, да! Значит, не кабанье, оленье, лосиное или ишачье, какая к шатту разница?
— Ощущается по-другому, — просто сказала я, наклонилась и подобрала острый осколок. Он был старый, никакой органики, почти один чистый кальций и прочие минеральные вещества. А вот на уровне мультиков и на ощупь сразу становилось понятно — никакого оленя, лося или ишака даже рядом не стояло. — Нас точно не съедят?
— Тьфу! Теперь не знаю! — Инсолье выхватил из-за спины длинное и острое, похожее на помесь шашки и катаны. — Зачем ты берешь в руки всякую дрянь, а?! Тебя в детстве мама не учила не тащить что попало с помойки?!
— Нет. — Я невольно чуть улыбнулась. Кажется, мой спаситель тоже уловил иронию ситуации и зарычал еще сердитее. Но уже не на меня, а на то, что медленным фиолетовым облаком выплывало из ручья.
— Так я тебе говорю: никогда. Не бери. Голыми руками. Останки. Тем более если считаешь их человеческими, — прорычал Инсолье.
— Что ты видишь? — Согласно покивав на нравоучение — все же парень прав, а я дура, которая не знает местных законов, — я уронила осколок ребра обратно на камни и стала вглядываться в то, что рисовали мне нити.
— Возможность посмертного проклятия я вижу. И дуру, которая тянет свои культяпки куда попало. Видимо, они ей
Кажется, он даже не хотел меня обидеть напоминанием о слепоте. Просто сказал, что первое в голову пришло. Ну так я и не обиделась. Я удивилась. Тому, что в фиолетовом облаке нарисовался вовсе не страшный монстр, а какой-то мальчик.
Подросток. На вид в мультяшном варианте моего радара — лет шестнадцати.
Инсолье очертил фиолетовыми линиями какой-то круг, закрывая нас со всех сторон. Потом чуть подумал и надел на меня какую-то шапочку из тех же фиолетовых линий.
— Ну, вещай уже. Требования, проклятия, угрозы, мольбы? Так и быть, на первый раз выслушаем.
Увы, мертвый мальчишка не хотел вещать. Он хотел есть. Или просто излить злость. Потому без раздумий кинулся в нашу сторону, выставив вперед огромные когти все из того же фиолетового тумана.
— Вот интересно, — прошипели мне в ухо, когда мы оба одинаково шарахнулись в сторону, неизбежно столкнулись (то есть это я шарахнулась и на него налетела, а он вполне расчетливо отшагнул и осознанно поймал), — как ты поняла, что тварь сейчас атакует? Тем более что я тебя закрыл, и нет даже прохладного ветерка, что обычно сопровождает мертвые сущности.
— Почему он такой злой? — Не знаю, от чего закрыл меня Инсолье, но лес вокруг наливался фиолетовым криком так, что у меня начала болеть голова.
— Если бы тебя сначала убили, а потом над твоими останками надругались, посмотрел бы я на твою реакцию. Шатт! Вот приспичило тебе… такой хороший сторож был! А теперь придется место менять. Эй, ты где там, свинтус! А ну, иди сюда!
И мой спутник так заливисто свистнул на весь лес, что его наверняка услышал не только Хрюша, но даже облака в небе.
Глава 20
Инсолье
— А вот теперь развлечемся, — хмыкнул я, глядя, как лютый призрак шарахнулся от свиноподобного кадавра. — Что, не нравится? Ну, теперь это уже не наши проблемы. Раз общаться не хочешь, будет тебе упокоение. Хоть злость на ком-то вымещу, — с этими словами я достал из-за пазухи один из ритуальных кинжалов. Эту нежить я хорошенько погоняю…
— Погоди. — Больная на всю голову святая сволочь вдруг сжала в кулаке ткань моей рубашки на плече. — Давай все же еще раз спросим, чего он хочет.
— Жрать он хочет, чего непонятного? — Я поморщился. И вздохнул про себя. Нет, сова в своем репертуаре — отпугнуть или развеять лютую нежить ей мало. Обязательно нужно прицепиться к и без того несчастному существу, вывернуть ему наизнанку всю душу и помочь от этой самой души. Тьфу… храмовые сопли.
— По-моему, он еще совсем молоденький. — Слепая сова склонила голову, прислушиваясь. И правда, в разочарованных завываниях слышался почти детский плач. Так что ж теперь-то? — Может, его здесь что-то держит?