Албазинская крепость
Шрифт:
Скоро подплыла большая остроносая лодка; начальник в синем долгополом халате, с мечом на поясе. Толмач его кричал:
– Какие вы есть люди? Зачем по чужой воде лодки гоняете? И кто с вами главный боярин?
Ярофей Сабуров схитрил:
– Плывем для промысла. В вожаках имеем Гришку Лотошникова.
Начальник-маньчжур не подозревал, что говорит с Ярофеем Сабуровым, о храбрости и суровости которого знал давно. Он звал русского вожака на переговоры. Ярофей, узнав в начальнике маньчжура, на эти званые речи не пошел, а послал старшину
Прошли ночь и день, посланцы Сабурова не вернулись.
Снова подплыла остроносая лодка начальника-маньчжура, а в ней толмачи. Они наперебой кричали:
– Люди ваши на пытках не устояли, тайны выдали.
– Воры вы и грабители! На чужой земле бегаете хуже волков!
Толмачи показали дорогие подарки, похвалялись ими и подбивали казаков бросить Русь и идти на службу к богдыхану.
– Подарки ваши скудны, - отвечали казаки.
Толмачи старательно показывали, разложив на борту лодки: сапоги, сукна, камки и многое другое. Толмачи говорили:
– Получите вы, казаки, награды и почести большие.
Прельстились этими речами только три казака, остальные отказались. Маньчжуры сердились. Подплыли еще две большие лодки с воинами, они грозились, ругались и тут же для острастки потопили один сабуровский дощаник. Сидевшие на нем казаки едва спаслись.
Ночью Сабуров и сорок ближних его казаков тайно пали в воду, поплыли к берегу, вылезли на песчаный яр и разбежались по лесу. Маньчжуры бросились в погоню. Многих казаков в лесах поймали и перебили. Сабуров с большими мучениями с девятью казаками едва добрался до Албазина.
Сабуров понял: богдыхан ведет большую армию, и Албазину при его малолюдстве и при малом числе пушек не устоять. Клял Сабуров албазинцев за их грубости и обиды, которые они сделали новому нерчинскому воеводе.
Тут же Сабуров снарядил в Нерчинск скорого гонца, позвал албазинских грамотеев - попа Гаврилу да сына посадского купца Зыкова. Две ночи строчили грамотеи малый лист воеводе. Послушав написанное, Ярофей качал головой:
– Писание ваше нескладно. Надобно, чтоб воевода уразумел твердо, какие угрозы пали на русские рубежи на Амуре, какая потребна скорая подмога.
Вновь скрипели перья.
Сабуров говорил, а сын посадского купца писал:
"...А богдыхан с Амура-реки удумал русских беспременно согнать. Крепость Албазин, что трудами нашими возведена, сжечь, нас же, казаков, порубить, потопить, повывести... Рать идет многая, и пешая, и конная, и корабельная. Ведут ее маньчжуры. Против такой рати при нашем малолюдстве без свинца и пороху не устоять. Побьют нас маньчжуры, с наших амурских рубежей сгонят.
Обиды, батюшка воевода, которые причинили тебе албазинские казаки в горячке и во хмелю, позабудь. Шли скорую ратную подмогу, особливо снасть огневую: пушки, самопалы, порох да свинец..."
Ночью гонец ускакал в Нерчинск.
Богдыхановы советники готовили скорый поход на Амур.
В начале лета
Албазинцы горячились, слушая грамоту богдыхана:
– Писание то обманное! Мы ему не верим! Волен один бог да Русь великая. Ей послужим!
– Албазинскую соболиную казну не бросим. Сколь пороху хватит, стоять будем!
– Крепость наша кровная, ее не оставим посмерть!
Не прошло и месяца, возле посадских лугов нашли убитого стрелой албазинца. Стрелу осмотрели, была она маньчжурского изделия. Наутро подобрали еще трех сраженных албазинцев. Прибежали перепуганные эвенки, сказали Сабурову, что видели вражескую рать. Идут воины с пиками - то рать головная, именуемая "Первые сто пик непобедимых маньчжур". За ней движется множество воинов.
О походе маньчжуров и даурцев на Амур царь узнал поздно: из далеких сибирских острогов до Москвы скорым ходом шли гонцы полгода и больше. До Тобольска они добирались с большими мучениями. Часто в пути подстерегали их напасти: обижали немирные кочевники, нападал лютый зверь и жизни лишались, заблудившись в таежных дебрях.
По сибирским крепостям и острогам собирали воеводы войско, чтобы направить его на подмогу Албазину и тем отстоять русские рубежи на востоке.
Собирали неторопливо. Многие прослышали о вольности албазинцев, обида нерчинского воеводы была тому причиной.
Сабуровские лазутчики ежедневно приносили вести одна другой страшнее. Лазутчик Стрешнев пробился по болотам и камышам к самому стану головной рати - "Сто пик непобедимых маньчжур". Вернулся и говорил Сабурову:
– Рать идет на Албазин премногая. Словно саранча облепила берег Амура. Конники едут скопом, пешие идут косяками по сто воинов, корабли малые плывут по девять в ряд, большие гусем, один за другим.
Сабуров спрашивал:
– Видел пушки? Велики, малы?
– Пушки на корабли поставлены, и все велики, малых не видел.
– Многи ли запасы везут или едут налегке?
– Запасы велики. Окромя воинов, едут китайские работные люди: мосты возводят, корабли тянут, многие на плечах несут ношу. Маньчжуры-доглядчики подгоняют их палками да пиками.
У Сабурова в Албазине воинов, в бою славных, осталось две сотни, посадских же, пашенных крестьян и иного приблудного люда - четыре сотни. Пороху, свинцу, топоров, пил так мало, что каждому воину не хватало.
Знойное стояло лето.
В полдень, оглядывая зорко окрестности, сторожевой казак увидел первых маньчжурских конников. Десять конников в синих халатах, с пиками и луками выехали на холм. Один из них долго глядел на Албазин в длинную трубу. Не успел дозорный казак ударить тревогу, вражеские конники, повернув лошадей, ускакали обратно.