Алби
Шрифт:
— Госпожа Мирр...
— Где ваша группа захвата? Ну где? Я последний раз повторяю: либо вы оставляете в покое лейтенанта Гарта, либо я пускаю себе пулю в висок. Я видела смерть, господин канцлер. Я уже не боюсь её. Вы даже не представляете, что такое смерть. И я не желаю вам это узнать.
Гарт обливался холодным потом. Всё пошло не то что не по плану, всё пошло чёрт знает как. Он предупреждал Алби, чтобы сидела тихо, и вот, пожалуйста, что бы вы думали... Он держал палец на спусковом крючке, нежно обхваченный тонкими пальчиками Алби. И девушка говорила вместо него, говорила тихо и спокойно, как человек,
— Я в последний раз спрашиваю, господин канцлер.
— Милая Алби, девочка моя, я прошу вас, не стоит перехлёстывать... Лейтенанту Гарту никто не предъявит обвинений сверх имеющихся... но он обвиняется...
— Я в курсе, в чём он обвиняется. Он рассказал мне это в подробностях. Мои требования вы слышали.
— Ну хорошо, хорошо, Алби, милая моя, ну что вы... Ну зачем вы так... — Канцлер потел лысиной. О таком повороте Гельт Орс его не предупреждал. — Поймите, дорогая, ни ваша смерть, ни смерть лейтенанта Гарта никому не нужна, более того, она бессмысленна. Понимаете, бессмысленна. «Где этот сучий потрох Орс. Я не великий спец по переговорам с душевнобольными, да ещё держащими руку на спусковом крючке. Кажется, этот дезертир сам в шоке от своей возлюбленной, держится хорошо, но скоро психанёт по-любому...»
— Господин канцлер. — Гельт Орс вошёл очень медленно, чтобы не спугнуть эту парочку психов. То, что он увидел, заставило его трижды припомнить Рону Гиру «стокгольмский синдром». «Рон, научись уже мне верить, дружище. Если я говорю, что девочка способна на это, ну что тебе мешает учесть этот фактор... Как ты их будешь брать, когда у неё пальцы на спусковом крючке, и это не Гарт. Это она сама. Она не боится расстаться с жизнью. Ей плевать на эту жизнь. Господи, да что она перенесла, раз так бестрепетно смотрит сейчас на меня?»
— Меня зовут Гельт Орс. Я уполномочен вести с вами переговоры.
— Поинтересуйтесь у господина канцлера, он в курсе моих требований.
— Гарт. — Секретарь обращался непосредственно к лейтенанту. — Обвинения против вас строятся на пустом месте. Надо очень сильно постараться, чтобы приписать вашей беседе с Эрвином Вайльдом столь фатальный исход.
— Вы не к тому обращаетесь, господин Гельт Орс. — Молодая блондинка, сжимающая пистолет у своего виска и прижимающаяся к Гарту, смотрела в упор равнодушными зелёными глазами, вселяющими в секретаря неприятное ощущение неопределённости. — Вам следует говорить со мной, а не с лейтенантом Гартом. Вы ведь за мной охотитесь, не так ли?
— Госпожа Мирр, за вами никто не охотится. «Говорить, говорить, не затыкаясь, не давая ей вставить слова, господи, да кто ж знал, что в этом тандеме главная она...» Ваши разработки крайне заинтересовали правительство. Я признаю, действия бригады были поспешными, чрезмерными, и я приношу вам глубочайшие извинения за ваше вынужденное пребывание в этом ужасном месте. Лейтенант Рифус Гарт всего лишь выполнял приказ. Ни он, ни капитан Рон Гир не желали вам зла. Это ужасное недопонимание, которому нет извинений. Я всецело понимаю лейтенанта Рифуса Гарта, когда он решил избавить вас от этого кошмара, пускай ценой своего звания. Алби, девочка моя, поверьте мне, никто, я подчёркиваю, никто не желает вам зла...
— Мне никто и никогда не желал зла. Ни в вольере, ни во Внешнем мире, ни здесь. Все вокруг были просто лесными эльфами, жаждущими исполнить
«Внешний мир?! Так вот где пряталась эта парочка... Господь Всемогущий, неделя во Внешнем мире... неудивительно, что у этой девушки ледяные глаза. Кто был во Внешнем мире, тот в цирке не смеётся. И Гарт потащил её туда?! И она там выжила?! Всеблагая Матерь Божья, да как с ней говорить, с человеком, который видел Смерть воочию, пережил неделю запредельных кошмаров... ей и впрямь всё равно. Эти глаза не лгут. Даже этот отморозок, Гарт, сомневается, а она уже всё решила...»
— Мне повторить вам всё, что я говорила канцлеру? Мне не трудно. Я готова сотрудничать по проекту «Гипнос» при окончательном снятии обвинений с лейтенанта Рифуса Гарта и восстановлении его на службе с тем же званием.
— Это не стоит даже шевеления пальца, госпожа Мирр, мы все понимаем, насколько несправедливы обвинения в адрес лейтенанта...
— Я требую сюда его капитана. Рона Гира. Одного, без группы захвата. Уж кое-чему меня ваш дезертир обучил.
Гельт Орс взмок. Девушка была настроена крайне решительно. Гарт совершенно потерялся на её фоне, стоя болванчиком с пистолетом у виска. Вот только пальчики на спусковом крючке были не его. И это рушило все планы Гельта Орса.
— Капитан Гир прибудет сюда в кратчайшие сроки. Но, может, вы всё-таки объясните мне...
— Да кто вы такой, чтобы я с вами разговаривала. Вы вообще кто?
— Я секретарь администрации особой бригады Гельт Орс.
— Со мной ведёт переговоры секретарь? У вас мания величия там, в вашем отделе? Мне нужен ваш капитан, господин секретарь, вы мне неинтересны.
«Мать честная, да что же это творится? Только не молчать, говорить, не затыкаясь, первое правило переговоров: командир не вступает в переговоры, переговорщик не командует. Господи, только бы Гир не наломал дров...»
— Капитан Рон Гир прибыл и готов с вами говорить.
— Один?
— Безусловно.
— Ага. Щаз. Во втором кабинете сидит группа захвата и поправьте меня, если я не права.
— Алби, я с вами предельно честен. Рон Гир здесь один, как перст.
— Я вам не верю.
— Госпожа Мирр, ну как мне заслужить ваше доверие? Я всего лишь секретарь, канцелярская крыса, что я могу? Капитан готов говорить с вами...
— Давайте его сюда. И откройте дверь второго кабинета.
Рон Гир вошёл в кабинет канцлера и зыркнул по сторонам. Ситуация накалилась до предела. Ни о чём подобном Гельт Орс его не предупреждал. Капитан был готов говорить с Гартом, держащим ствол около головы заложницы, но никак не с ней самой, перехватившей инициативу с первых минут и смотрящей на Гира неподвижными зелёными глазами. Он заметил, что второй рукой она вцепилась в кисть Рифуса, сжимая её до синяков. «Сошлись два одиночества... мать вашу...»
— Алби Мирр? Вы хотели меня видеть?
«Гир, не ведись! Не ведись! Ты не имеешь права, ты не должен с ней говорить, ты всё испортишь, дубина стоеросовая, из тебя переговорщик, как из меня балерина...» Гельт Орс дышал через раз, не отводя глаз от тонких пальчиков на спусковом крючке. Он заметил, что Рифус Гарт дышит точно также, боясь любым неосторожным движением спровоцировать выстрел.
— Вашими молитвами я оказалась в клетке для собак?
— Послушайте, барышня...
— Подойдите сюда. Ближе. Ещё ближе. Не бойтесь, пистолет направлен не на вас. Ближе, капитан!