Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона
Шрифт:
– Где мой старший сын?
– Хозяин, молодой Ги рано утром уехал на охоту. Он пообещал вашей супруге и своей матушке наловить бобров для вашей новой накидки.
Ги посмотрел на него, несколько удивленно приподнял одну бровь и сказал:
– А не рановато-ли бездельнику заниматься ловлей бобров вместо занятий по рыцарскому делу? Да еще в такое время и одному?
– Так он не один, хозяин, – ответил старый слуга, – он с тремя оруженосцами и одним здешним крестьянином, который знает все заводи и уголки Иветты – нашей милой речушки.
–
– Что вы, хозяин, – не понял слуга, спеша за ним. – Мадам Жанна великолепно знает способы выделки мехов! У нее, ей Богу, золотые руки и золотое сердце!
– Ладно, – кивнул ему маршал, берясь за ручку двери спальни. – Как сын вернется, передай ему, чтобы начинал сборы. Мы уезжаем в Париж…
– Ух, ты! В Париж!.. – восхищенно воскликнул слуга. – Надо же…
– Нечего радоваться, остолоп! Мы едем не прохлаждаться. Судя по всему, дело серьезное…
Слуга понял, что произнес очередную глупость, поклонился и стал пятиться назад. Ги открыл дверь в спальню, вошел, посмотрел на спящую Жанну, тихо закрыл дверь, боялся, что она может скрипнуть и разбудить ее, на цыпочках подошел к постели и аккуратно лег рядом с женой.
Жанна тихо посапывала во сне, ее смолистые черные и густые волосы разметались по подушкам. Она спала, лежа на спине, руки были разбросаны в стороны, одна нога немного согнута в колене. Она раскрылась. Было уже тепло.
Весна в этом году пришла быстро и, на удивление, очень скоро листва на деревьях и кустарниках стала появляться. Старожилы удивлялись столь ранней и теплой погоде, удивительной для этих краев. Поэтому, Жанна частенько не надевала ночную рубашку и ложилась спать обнаженной. В прочем, после возвращения ее любимого мужа из альбигойского крестового похода, ей нечего было бояться замерзнуть, так как тепло Ги согревало ночами. А, если честно сказать, Ги раздражало каждый вечер раздевать ее, развязывая в темноте многочисленные шнурочки ее рубашки.
Ги тихо склонился и поцеловал ее теплый животик. Жанна улыбнулась во сне и что-то прошептала. Маршал улыбнулся и нежно пощекотал своими усами ее тело, он прикоснулся губами к соскам ее груди, Жанна застонала, тихо и томно, подалась всем телом навстречу ласкам. Ги нежно поцеловал ее шею и уткнулся носом в волосы, нежно дыша ей за ушком. Жанна открыла глаза, улыбнулась и томно прошептала:
– Милый, я так счастлива…
Ги улыбнулся и посмотрел на нее. Он не переставал любить и удивляться ее красоте, которая с годами становилась еще более притягательной, желанной и всепоглощающей. Жанна немного поправилась, ее животик и бедра округлились, придавая неописуемый шарм, который роды могут принести женщине, сделав желанней, привлекательней и еще более загадочной. Она прижалась к его груди и тихо защебетала:
– Милый, мне сегодня снился удивительный сон. Я видела отца, братьев, нашу дорогу через земли
– Ты и сейчас у меня просто чудо! – перебил ее Ги, поцеловав. – Ты, наверное, колдунья! Годы делают тебя еще желанней и желанней…
– Ах, оставь! Твои военные шуточки, порой, пугают меня. Надо же, обозвал меня колдуньей! – Обиженно надула губки Жанна. – Побойся Бога, милый…
– Иначе и не назовешь, любимая, – засмеялся Ги, продолжая целовать плечи, грудь и живот Жанны, – ты меня приворожила, присушила и околдовала! Я раньше был гуляка, бабник и хулиган! А теперь?..
– Бессовестный обманщик… – весело улыбнулась Жанна и крепко прижала голову Ги к своему теплому животику.
Ги медленно целовал ее живот, бедра, снова поднимался к плечам. Жанна стонала и томно прикусывала губу от удовольствия. Наконец, она тихо прошептала:
– Я соскучилась…
– Я тоже, милая… – прошептал Ги и нежно вошел в нее…
Они лежали и молча смотрели друг на друга, утомленные любовью и страстью. Грудь Жанны вздымалась, ее щеки горели, и в глазах светился удивительный блеск. Ги улыбнулся, поцеловал ее и сказал:
– Милая, мне надо ехать…
– Куда?.. – Жанна приподнялась на постели. – Зачем?..
Ги виновато пожал плечами:
– Король прислал гонца, мне надо срочно уезжать ко двору…
– Опять… – Жанна закрыла лицо руками.
– Почему, опять… – попытался успокоить ее Ги, отнимая руки от ее лица. – Мы итак, почти два года были вместе…
– Это ты считаешь нормальным? – Заплакала Жанна. – Нормальным?! Я не вижу тебя толком, ты вечно носишься со своими рыцарями, как оглашенный, по южным землям Тулузы, приезжаешь на годик-другой, и, пожалуйста, снова уезжаешь…
– Прошу тебя, умоляю, не плачь… – Ги поцеловал ее мокрые глаза. – Откуда ты знаешь, что я опять уеду надолго…
– А, как же мой сон?.. – грустно ответила Жанна. Она вдруг посмотрела на него и, хитро прищурив свои огромные черные глаза, спросила. – А, вдруг, ты обманываешь меня? Может, ты завел себе жену на Юге? Вот, король и пишет тебе. Вы же с ним, как это сказать, приятели, он и покрывает твои загулы…
– Побойся Бога, милая… – засмеялся Ги. – Какая, к черту, жена в Тулузе…
– Ну, не в Тулузе, значит, в Каркассоне… – не унималась Жанна, ревнуя Ги.
– А, причем тут Каркассон…
– Притом! Ты же был там сенешалем во времена покойного графа Симона де Монфора! Завел, наверное, какую-нибудь пылкую южанку, она окрутила тебя, бестолкового, заворожила! Может, она и детей тебе успела нарожать?..
– Бред какой-то… – удивился Ги. – Пойми, мне никто не нужен, кроме тебя и наших детей!..
– Не знаю, не знаю… – засмеялась Жанна, – все вы так говорите, наверное, когда уезжаете от жен неизвестно куда!
Ги открыл рот от изумления, не находя слов возразить ей. Жанна посмотрела на него, громко засмеялась, поцеловала нежно, и тихо прошептала на ушко: