Альбион и тайна времени
Шрифт:
Парадокс, совершенный парадокс — автомобиль засоряет городской воздух, а человек покупает автомобиль, чтобы с его помощью убежать от засоренного города и подышать свежим воздухом! Чем больше автомобилей, тем хуже воздух. Чем хуже воздух — тем больше нужно автомобилей, дабы убежать от него. Колесо!
Мы идем с мистером Бративати на демонстрацию членов общества защиты городского воздуха от загрязнения. И в эту минуту мой эмоциональный спутник кажется ничем на свете более не озабочен, кроме проблемы городского воздуха?
— Все мои дети выросли на лондонском асфальте. Конечно, я сам виноват, мог бы жить в ладу с природой, работать
Мы вливаемся в колонну демонстрантов у площади Пикадилли. Пешая процессия, мешающая автомобильному движению, довольно внушительна. Люди несут плакаты и лозунги. «Не убивайте детей автомобильным газом», «Нужны лесные лагеря для детей больших городов». Идут рабочие, мелкие служащие, домохозяйки.
— Пустое дело, пустое! — ворчит мистер Бративати, тяжело дыша со мною рядом. — Конечно, святое дело — пойти поддержать, но пустое, ничего не выйдет. Сколько раз уже хожено, а никогда никакого результата. И правильно. Какой может быть результат? Прогресс не остановишь. Человечество должно себя перемолоть. Жерновами, которые само создало. Мы сами себя убьем, вот что. Но историю не повернем. Глупая эта демонстрация. Незачем правительству швырять деньги на очистку. И если бы вышвырнуло, толку бы не было — как это все очистишь — ведь заводы не закроешь, машины не остановишь. Да и все эти (он тычет пальцем в медленно ползущий рядом с нами «мерседес»), они от проблем простого человека находятся знаешь на каком расстоянии? Миллионов световых лет!
Мистер Бративати гордо улыбается, он ждет, что я оценю его ум и знания. Я оцениваю. И мы идем дальше, чтобы спустя три километра разойтись в разные стороны, словно и не было никакой демонстрации.
— А знаете, — говорит мне вечером этого дня мистер Вильямс, посмеиваясь, — я уверен, нашему правительству нужно додуматься сделать один незначительный жест — на главной площади повесить плакат «Воздух очень засорен автомобилями. Просим прощения». И все. Так в каждом городе. Страна мигом успокоится. Нам, англичанам, ведь важно общепризнание какого-то факта, сочувствие, и мы удовлетворены. Вы заметили, в каждой пачке сигарет «Бенсон и хеджес» всегда лежит бумажка с правительственным предупреждением о вреде табака. Я точно знаю — большинство англичан предпочитает эти сигареты именно из-за правительственного листка. Вот так-то.
«Механический зверь», расползаясь по этому, в сущности, совсем небольшому острову, приобретает все более и более разрушительную силу. Он способен угрожать целым городам. И каким городам — Бату!
Бат лежит на Эйвоне, том самом Эйвоне, что протекает и через шекспировский Страсфорд. Более чем где бы то ни было в Бате видны следы дерзкого древнего Рима — здесь еще живы полуразрушенные римские бани (Бат — баня по-английски), построенные некогда на источнике целебных вод. Зелено-изумрудная цвель, жаркий серый запах бассейнов и камни — серые камни былого, красноречиво молчащие: вот большой бассейн для знатных, римлян, вот небольшой, квадратный, для самых знатных, а эта круглая ванна уж не Юлия ли Цезаря желала принять в свое лоно?
Чего-чего только нет в этом городе для туриста. Здесь все музеи — и дома, и улицы.
Не боясь быть кощунственной, скажу, что в таких городах, как Ленинград, Львов, Суздаль, Черновцы — человек далеко ушел от города и не сливается с ним, они не являют собою единого целого. Такие города, как Москва, Нью-Йорк, Неаполь, очень изменившие с эпохой свой облик, вполне соотносятся с человеческим потоком, стремящимся по их улицам. Есть города, где сосуществование человека и города взаимопроникновенно — такими мне видятся Париж, Лондон, Рим, Киев.
Но Бат как раз таков, как Суздаль, хотя ничем на него не похож. Толпы туристов, глазеющие и трогающие, как нечто случайное, как массовка на сцене, попавшая не в тот спектакль. И при этом Бат — большой город где живет несколько сот тысяч человек, занятых в основном в сфере обслуживания туристов. Время от времени над седой головой Бата проносятся шквалы двадцатого века: то химический комбинат планируется поставить неподалеку от города на приэйвонских холмах то о металлургическом заводе поговаривают. Для немалой армии безработных, живущих в районе Бата и в самом городе, это решение несет с собою гибель старинному городу.
Однако ходят слухи, Бат оказался под совсем иной угрозой: «механический зверь» готов налететь на него и смести с лица земли большую часть.
Дело в том, что город опоясан множеством автомобильных дорог. Движение на них с каждым годом становится все оживленнее. Уже сегодня автомобилисту приходится, проезжая через это чудо архитектуры и истории, «положить» три полных часа на стояние в хвосте.
По плану реконструкции Бата предполагается постройка в городе полукилометрового тоннеля и новой сети автодорог, что повлечет за собой снос целых старинных улиц.
— Ах, ну стоит ли вам так волноваться из-за нашего Бата, — облила меня своим холодком миссис Кентон, у которой на все случаи жизни были решения и безапелляционность. — Вы придаете слишком большое значение тому, что пишет наша пресса. «Спасем Бат! Спасем Бат!» Раскричались. Чуть ли не в каждом номере газеты за эту неделю статья о Бате. Вот увидите, покричат и успокоятся. Выявятся разные общественные мнения, поработают статистики — и все быстро заглохнет. Очередная кампания. Причем время сейчас летнее, политическая жизнь в состоянии отпусков, болтать не о чем, вот и «всплыл» Бат. Вот увидите — в ближайшее время ничего не будут перестраивать.
Со дня того разговора прошло три года. И в самом деле. Бат как стоял, так и стоит. «Механические звери» проползают по нему по-прежнему медленно. Водители про себя, если это англичане, и вслух, если люди какой-нибудь другой национальности, чертыхаются, но Бат стоит.
— Стоит-то он, стоит, но проблема остается и все увеличивается со временем, поэтому я советую, если есть возможность, побывайте еще раз в Бате, — говорит мне сегодня Антони Слоун. — Мне становится страшно, когда я думаю, что могут снести большую улицу Платени.