Альбион

Грант Джон

Мальчишки, понурив головы, отошли в ближайшую тень и стали наблюдать оттуда, что происходит.

— Это Лайанхоум? — прохрипел старик. Его длинные седые засаленные волосы прилипали к плечам, а такая же длинная и грязная борода переплелась с грубой шерстью кроваво-красного плаща.

Рин кивнула.

— Слава всему, что есть хорошего в мире — хотя этого и не очень много, — сказал он. — Сейчас я даже пропел бы маленькую хвалебную песню самому Деспоту за то, что наконец добрёл до этого места.

Он замолчал на минуту.

— Я действительно

дошёл? — подозрительно переспросил он, когда Рин уже собралась ему ответить. — В смысле, ты не шутишь, нет? Ты, случайно, не мираж, который мучает больного старика, изображая перед ним деревню?

Рин засмеялась и уверила его, что она самая настоящая женщина и что находится он в самой настоящей деревне под названием Лайанхоум.

Он посмотрел на неё своими подозрительными красными глазами.

— Всё, что ты мне сейчас сказала, — правда?

Рин опять улыбнулась и, вытянув вперёд загорелую руку, медленно, чтобы не напугать его, пошла навстречу.

— Ущипни меня, — сказала она, — тогда поймёшь, что я настоящая.

Он тут же ущипнул, да с такой силой, что она отскочила, потирая больное место.

— Гм-м-м, — пробормотал он, задумчиво почёсывая за ухом. — Полагаю, что ты и в самом деле существуешь, хотя трудно быть уверенным. Эти миражи — хитрые бестии. Они обманывают людей, используя самые хитрые уловки. Правда, всё это мне рассказывали, сам же я пока не встречал ни одного. Однако могу заметить, что ещё никто не рассказывал о твёрдом мираже, поэтому пока я принимаю тебя во внимание, женщина. Но помни, ты находишься под подозрением. И если вдруг обернёшься облаком тумана, старый Джоли тут же заметит это и набросится на тебя, как ястреб на полевую мышь!

Рин засмеялась над этой перспективой, но потом что-то в глазах старика остановило её смех. Пришелец не был таки тщедушным и глупым, как казался. Она поняла, что недооценивает его.

Заметив, как поднимаются её брови, он улыбнулся.

— Я не желаю тебе худого, девушка, — сказал он.

— Прошло немало лет с тех пор, как я была девушкой, — поправила его она, кивая головой в благодарность за комплимент. — Кто ты?

— Я уже говорил, я Джоли. У меня есть множество достоинств, но главное из них то, что я — дрёма.

Он с усмешкой поклонился.

Рин тяжело вздохнула. Меньше всего она хотела видеть рядом с собой дрёму. Неудивительно, что старик выглядит таким измождённым: возможно, прошло много периодов сна и бодрствования после того, как он последний раз позволил себе спать.

Дрёмы платили ужасную дань за свой дар.

— Ты не будешь спать в этой деревне, — сурово сказала она.

— Не бойся, — сказал он, махнув на неё рукой. — Я не такой дурак, каким выгляжу. Я послан помочь вам, а не подвергать опасности ваши ничтожные жизни. Если мне понадобится выспаться, я уйду куда-нибудь в холмы, где смогу найти одиночество.

Рин поняла, что Джоли был прислан Элисс, но она не могла понять, зачем. Общим правилом было — опасаться

дрём, потому что они были крайне опасны. Их сновидения оживали. Как любой сон, они не подчинялись никакой логике и при этом влияли на всё, что находилось в непосредственной близости от дрёмы. Часто их сны были довольно безобидны — например, когда дело касалось сексуальных фантазий.

Но иногда у дрём бывали кошмары. Вот когда становилось страшно.

Рин ни разу не испытывала на себе влияние дрёмы, но слышала очень много рассказов об этом. В них были и огромные расплавленные камни, падающие с небес, и кровожадные злодеи, и отвратительного вида монстры, выбравшиеся из глубин подсознания, и страшные трещины, появляющиеся в земле у самых ног…

Она поёжилась.

— Ты будешь спать далеко от Лайанхоума, — твёрдо сказала она.

— Я же сказал, да. Я обещаю.

Он пожал плечами и почему-то показал ей свои ладони, как бы говоря, что безоружен. Рин недоверчиво кивнула.

— Я тебе верю, — сказала она.

— Клянусь всеми вместе взятыми половыми органами эллонов, что это так! — неожиданно сердито сказал Джоли. — Я — человек слова и хочу, чтобы ты помнила это!

Некоторые, наиболее храбрые из мальчишек стали, держась за руки, потихоньку подбираться ближе.

— Если тебя послала Элисс, то я доверяю тебе.

— Конечно же эта сука отправила меня в вашу проклятую деревню! Ты думаешь, я пришёл бы сюда по какой-то другой причине? Она сказала, что превратит меня в одну из самых необычных разновидностей болотных личинок. Эта Элисс умеет убеждать. Ты знаешь?

Рин снова улыбнулась.

— Тебе надо познакомиться с будущими друзьями, Джоли, — сказала она. — С Аней и Реганом. Пойдём со мной, посмотрим, проснулись ли они.

От его агрессивности вдруг не осталось и следа. Он взял её под руку, будто был знаком с ней очень давно.

— Элисс рассказала мне о девушке-воине по имени Аня, — сообщил Джоли, — и велела быть рядом с ней. Значит, если ты, конечно, не мираж, то ты — Рин. Правда, Элисс говорила ещё об одной женщине по имени Сайор.

— Сайор умерла, — тихо сказала Рин.

— А эта сука Элисс ничего мне не сказала.

Они пошли к дому, где когда-то жили Майна и Терман и где родился Лайан.

— Её смерть была для тебя большим горем.

Это был не вопрос.

— Да, — согласилась она.

Он больше не говорил об этом.

— Ты любишь её дочь как свою собственную.

— Да.

— А кто такой Реган?

— Его полное имя Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реган; он певец и предпочитает, чтобы мы называли его просто Реган.

Она открыла дверь дома и пропустила старика вперёд.

— Певец, говоришь? Я никогда не встречал певца, которому можно было бы доверять.

— Я сомневаюсь, что он когда-нибудь встречал дрёму, которому можно доверять.

Джоли немного обиделся.

— Тот, кто воспитывал тебя, женщина, — сказал он, — дал тебе острый язык.