Алекс и Алекс 4
Шрифт:
— Хренасе. — Констатирую, вчитавшись. — Я не всё понимаю, но оно, похоже, может быть как катализатором, так и вообще гасить способности одарённых? Уже во втором поколении? Если это жрать регулярно?
— Любое лекарство, в зависимости от дозы, может и на тот свет легко отправить. — Снисходительно подтверждает Чоу. — Диета с содержанием добавок рутения для одарённых — не исключение. Другое дело, что для коррекции метаболизма, да с гарантией на два поколения, надо разрабатывать и вводить целую культуру как производства, так и потребления. Только вот результаты от внедрения такой культуры будут видны
— Стоп! Смотри! — отчёркиваю ногтем в воздухе главное. — Тут терапевтическая доза от критической, провоцирующей деградацию, отличается всего на треть!
— Ты умный. — Изображает озадаченность она.
На самом деле, это Алекс умный. Но не говорить же об этом вслух.
— Это получается, если вместо грамма на тонну добавить грамм и три десятых, результат будет прямо противоположный?
— Ага. — Простенько соглашается Чоу. — Но и это не всё. Что ни говори, но производство такой еды — это целая новая индустрия. И никто из нормальных производителей, не озаботившись достаточными количествами сырья, затевать потребительские революции не будет.
— Ты меня как будто подводишь к чему-то…
— Мвензи — единственные естественные запасы рутения на планете, которые относительно несложно добыть. — Не делает театральных пауз она. — Вот наша геологическая карта, смотри…
_________
— Слушай, а почему ты мне это всё так спокойно рассказываешь? — спрашиваю уже совсем иным тоном через четверть часа, вникнув в детали.
— У нас есть журнал. Онлайн. Научный вестник медицинского университета, — глядя на меня, как на убогого, поясняет она. — Всё то, что я тебе сейчас рассказала, там печатается с позапрошлого года открыто, в виде выдержек из монографий доброго десятка действующих профессоров. Просто журнал на нашем языке, кто б его читал… А так-то, мы его и во все универы мира шлём, согласно Конвенции об обмене научными достижениями. Просто вы читать не хотите.
— А у нас, кажется, что-то ещё и секретят…
Глава 21
— Остаётся всё тот же актуальный вопрос. Что тебе на самом деле от меня надо? Я не верю в бескорыстную доброту со стороны. Особенно с твоей.
— Возьми меня за руку и проверяй, правду ли я говорю. — Предлагает она.
Я игнорирую её предложение, а сама Чоу продолжает:
— У женщины детородного возраста, без семьи, могут быть определённые гуманистические интересы, раз. На уровне инстинктов. Второе: вот когда поживёшь в абсолютно чужом мире и цивилизации, то поймёшь: родной речью будешь слушать не то что людей… Песни дурацкие эстрадные, времён бабушек и дедушек, будешь по семьсот раз проигрывать! Третье. Изначально у меня были планы в твой адрес, чтоб ты занял моё место в компании.
— А сейчас твои планы изменились?
— Не то чтоб радикально. Скорее, скорректировались. Мне кажется, из этого федерального замеса «все против всех» можно выжать максимум для всех участников. Кроме федералов. — Она испытывающе смотрит на меня и делает паузу.
— Не пялься. Я к федеральному правительству без пиетета. Как и к муниципальному, впрочем.
— Могу спросить, за что не любишь федералов? — Тут же цепляется к слову она. — По муниципалам
— За что я не люблю федералов… А за что мне их любить? — возвращаю ей вопросительный взгляд. — Вот, допустим, есть такие распрекрасные федералы, которых своими глазами я в жизни не видел до попадания в Корпус, только по визору. Пока его не отрубили за неуплату… Но любить я их парадоксальным образом должен, да? А за что?
— Блин, я всегда считала, что для любви неважны причины. — Искренне озадачивается китаянка. Отвлекаясь на какие-то свои мысли. — Чёрт. Это, конечно, разные слова в языке — любить кого-то или любить что-то, но у вас же это схожие понятия? Нет?
— И да, и нет. Дело не в языковых понятиях; просто я вижу ситуацию иначе. Я не знаю, как там у тебя в Поднебесной; а у нас каждый раз, когда от нас что-то надо Федеральному Правительству, оно начинает громко называть себя Родиной. И орёт об этом столь навязчиво, да по всем каналам, что у нормального человека зародится максимум подозрений: а какой же в точности медийный продукт мне хотят продать?! Вернее, впарить. Потому что его уже продали, за визор-то уплачено вперёд — или тебе отключат все каналы.
— Я не думала, что ты это понимаешь. — Она как-то по-новому и оценивающе смотрит на меня.
— Я тебе больше скажу. — Чувствую, что меня начинает нести, но сдерживаться особых причин не вижу. — Вот такая вот безадресная «любовь к родине», которая, заметь, в первую очередь призывает тебя не быть счастливым лично!.. а призывает в первую очередь быть готовым пожертвовать своими интересами ради неё!.. это чёткий признак сразу двух маркеров в мозгах. — Победоносно гляжу на неё, поскольку она искренне удивлена (и сам вижу, и чип сигнализирует о том же через внутренний интерфейс). — Выученная беспомощность плюс внешний локус контроля, — спасибо Алексу за то, что я знаю соответствующие термины на её языке. — С чего это я должен радовать федералов своим инфантилизмом?
Чоу выглядит ошарашено, потому развиваю наступление:
— Понимаешь, когда ты начинаешь любить кого-то без обязательств, в эмоциональном плане ты становишься похожим на раба. Согласна?
— Справедливо для эмоционально незрелой личности.
— А много ты у нас зрелых личностей видела? — вкладываю в интонацию максимум иронии, на которую способен. — Ну или не у нас? Вообще в мире? У вас, например, много зрелых?
— Согласна. Развивайся дальше.
— Когда начинаешь кого-то или что-то любить, в первую очередь прикидываешь, что можешь для этого субъекта или явления сделать. Инстинктивно.
— Угу. — Вздыхает она. — Например, Фельзенштейна…
— А мне один умный человек подсказал хорошую формулу. Если у тебя, в результате вращения в социуме, да даже визор и комм годятся, любовь к родине ассоциируется в первую очередь с личным успехом и личным счастьем — это нормальная родина и нормальная передача по визору. Потому что сильный и богатый гражданин — это сильная и богатая в целом страна. И совсем иной уровень социальных рефлексов, плюс общественного сознания, — вставляю столь любимые Алексом иллюстрации.