Алекс и Алекс 5
Шрифт:
— Знаете, я ведь тоже долго думал перед тем, как решиться. Мне кажется, люди собственную слабость, особенно достигнув определённого возраста, склонны представлять общей тенденцией, свойственной всем без исключения. — Не думал, что Стоун склонен к абстрактным размышлениям. Но по его глазам четко вижу, как надо отвечать. — Если что-то невозможно для конкретного человека или для группы людей, это вовсе не значит, что оно же невозможно и для других.
— Революции — неблагодарная вещь, — неопределённо пожимает плечами преподаватель в ответ. — Даже если
Удивительно. Стоун — философ.
— Это если не накоплена критичная масса, — не спешу соглашаться. — Если в мире достаточно тех, прямо противоположных, которые физически способны на большее — то это уже эволюция, не революция. Мне кажется, мы искусственно топчемся на месте, сдерживая собственный потенциал. Я сейчас даже не про кафедру методики, а про нас в общем смысле.
— Ближе к теме.
— Парализатор, в качестве замены пистолета, для дальней дистанции. Пока с разных сторон зашли в манеж и сближаемся. Говорят, их разрешено брать с собой, только одарённые ними не пользуются, потому что им без надобности… Ноги и манёвр — средняя дистанция. Но я считал: если в стандартном манеже будем биться, это менее трёх секунд в сумме.
— А через три секунды что? — лично мне кажется, Стоун всё чудесно и сам понимает, просто выступает в роли того самого научного оппонента.
— За три секунды я вплотную войду, по-любому. Или не войду — но тогда и обсуждать дальше смысла нет. Ближняя дистанция — сверхжёсткий ближний бой, всё по учебнику. Или одним удар наповал; или, если какой-то кабан попадётся, ну мало ли… на приём возьму. Но это на тот случай, если у меня ударные части рук повреждены будут. — Подумав, добавляю. — Я, с высоты опыта тут, ваши приёмы исключительно как запасной вариант в голове держу. Я пока не представляю того, кто мой удар словит — и его выдержит. Это просто против физики. Так не бывает.
— Где-то солидарен с мнением, — прикрыв глаза, затягивается ещё раз Стоун. — Пока что рёбер крепче, чем силикатные кирпичи, лично я тоже в природе не встречал. И да, любой запасной вариант ровно на сто процентов лучше его отсутствия, тут тоже согласен… А чего ты мнёшься? Что не так?
— Мне кажется, тот учебник был рассчитан с нулевого уровня занимающегося. И доводить до приемлемого уровня надо было в очень сжатые сроки, плюс упор скорее на широкие массы, в масштабах крайне низкого индивидуального среднего уровня занимающихся. Там не мастера целью было сделать в итоге, а поскорее хоть какой-то работоспособный человеческий материал получить.
— Ты смотри, до чего отрадно видеть такое рвение теоретиков на чужой стезе, — удивлённо бормочет Стоун и даже приоткрывает глаза на мгновение. — Да, так и есть. Считаешь, твой уровень изначально был выше?
— Да. Потому кое-что для себя адаптировал. И не считаю, а знаю: есть же вполне измеряемые методы проверки потенциала. Хоть и сколько кирпичей за пятнадцать секунд какими ударными поверхностями ты разбиваешь
— Пробовал? — мгновенно загорается интересом майор, вскидываясь и даже поворачивая голову.
— Конечно. Хаас и двое с третьего курса кирпичи бросали.
— Сколько?
— Двадцать четыре.
— Это удара или кирпича? — чуть напрягаясь, уточняет Стоун.
— И, и. Один удар — один кирпич. Я по-серьёзному выкладывался: надо было провериться.
— Сколько ударных поверхностей?
— Все тринадцать. По учебнику.
— Откуда две лишние? — хмурится преподаватель, уходя в себя, но тут сам себе и отвечает. — А-а, тыльная сторона ладони… Уважаю, чо!. М-м-м, знаешь, совет я тебе дам по статье. Но не такой, какой ты думаешь.
— Интригуете.
— Ты, видимо, собирался с содержанием поиграться? Тут чуть акценты сместить, там о чём-то недосказать? Так, чтоб всё было правдой — но реальная картинка не моделировалась? — не обращает внимания на моё замечание майор.
— Ну да.
— Предлагаю с точностью до наоборот. М-м-м, а ты кроме того учебника, что-то ещё методическое по теме читал? Вообще, в принципе? Видал, как написано?
— Да. На кафедре было, — перечисляю по памяти полдесятка методичек. — Но там, во-первых, муть. Во-вторых, даже одно рациональное зерно на полкниги надо долго высеивать.
— Вот! Искажать надо не содержание, а форму. Мой тебе совет, а я этих материалов знаешь, сколько перечитал?.. Пиши именно так, как думаешь, и не вздумай ломать содержание. Понимаешь, если тема заинтересует, а она заинтересует, из твоей статьи так и так всё вытряхнут! А вот если форма будет занудной и муторной, это оттолкнёт намного сильнее. — Стоун уверенно смотрит на меня. — То есть, рано или поздно и это прочтут, но далеко не сразу. И не так внимательно. А потом уже и турнир твой пронесётся.
— Занятно. У вас, видимо, мозги иначе устроены и не так работают. — Делаю вывод через пару секунд, на основании заботливо подсунутых Алексом диаграмм во внутреннем пространстве.
— Да. И именно потому, что я лучше тебя представляю, как работают мозги таких, как я, тебе сейчас и советую. Не пытайся от профи на его же площадке спрятать то, в чём он тоже неплохо разбирается. Сделай так, чтоб у него отпало желание продираться сквозь твою муть в первый момент! Даже если она ему нужна по работе. Сделай ему скучно!
— Хм. Я не знал, что вы и по эмоциональным барьерам можете, — смотрю на здоровяка совсем иными глазами. — Извините. Искренне считал, что вы — типичный силовик.
— «Когда мне было четырнадцать лет, мой отец был большой дурак», — явно цитирует кого-то Стоун, гогоча.
Алекс внутри тоже отчего-то смеётся.
— «Но за последние семь лет он значительно поумнел», — завершает майор мысль. — Не ты первый. Если хочешь, дай мне почитать эскиз того, что наваяешь. Я тебе сразу скажу — можно ли это читать или неудобоваримая блевотина получится. Я своих хорошо знаю, мы все примерно одинаково мыслим и воспринимаем.