Алекс и Алекс
Шрифт:
Эхх. Ну точно же, не надо было говорить ей про тот глаз.
Вместо беседы со мной, доктор Камила теперь разворачивает, кажется, целую спасательную операцию по поводу этого придурка.
Вначале его приносят на носилках сразу четверо человек (мне всё видно через стеклянные стенки комнаты — они прозрачны в одну сторону, Алекс меня уже просветил на эту тему). Ха, а ведь я сюда сам дошёл.
Затем она запихивает его зачем-то на аппарат МРТ. Пока идёт это обследование, Алекс быстро читает мне лекцию о магнитно-резонансной томографии (если так
После томографии того типа определяют уже в регенерационную капсулу. При этом, сама доктор Карвальо дирижирует процессом у пульта управления и обо мне, кажется, даже не вспоминает. Попутно она ещё чертыхается себе под нос, но её это абсолютно не портит.
Поскольку заняться мне нечем, а время идёт, я свободной рукой приступаю к выполнению задания куратора: распределяю часы недели между различными предметами.
После того, как моя сетка посещений составлена, в календаре своего участка полигона щедро закрашиваю красным все те часы, когда не учусь в аудиториях: ну а что, мало ли, как оно всё пойдёт. Оказывается, на бронь «хозяина» рельефа нет никаких ограничений по времени; занимай хоть на круглые сутки без перерыва.
Я резонно решаю, пусть лучше у меня будет доступ к полигону в любой момент; чем я сейчас поделикатничаю — и выйдет, как говорит Бак. Приходишь тренироваться — а там кто-то уже бегает, и надо ждать, пока всё освободится.
На эту тему, кстати, тут же вспоминаю историю. В районном спортклубе, куда я ходил раньше, душевая была хоть и с бесплатной водой, но в другом крыле. Идти в неё надо было через длинный коридор. Когда мы заканчивали, свет для экономии уже часто выключали, и в другой конец здания приходилось идти в темноте.
Вот один тяж из наших ходил по тёмному коридору, вытянув вперёд кулак. Я его спросил как-то, а зачем? Он ответил: пусть лучше я кому-то в глаз дам в темноте, чем наоборот. А руки у него были самые длинные, потому что он и ростом был выше всех нас.
Интересно, кстати, где он сейчас…
После того, как моя капсула раскрывается и отпускает мою руку, я, к своему удивлению, могу чувствовать даже кончики пальцев.
Здорово. Я думал, будет иначе…
— Очень хорошее оборудование, — комментирует Алекс мой вопрос ему. — Руку тебе сделали очень качественно, считай, на молекулярном уровне. Явно недешёвая техника.
— Ты же тоже участвовал? — уточняю. — Я смотрел краем глаза уведомления о твоём подключении к процессу.
— Я помогал только в части восстановления нейропроводимости. Это единственное, что эффективнее делать изнутри, — отвечает он. — Кстати, а хочешь совет?
— Да.
— Валим отсюда. — Видя мою неуверенность, он поясняет. — Когда мы с тобой того типа в глаз костью ткнули, я для страховки кое-какой импульс добавил. А он его в полном объёме поглотил.
— И что? Мне не хочется нарушать команду доктора, — неуверенно возражаю.
— Она нескоро освободится от занятий тем глазом, — нехотя отвечает Алекс. — И может быть крайне недовольна
— Упс. Не знал, что я так крут, — оживляюсь. — Вроде же в памятке к медобслуживанию в рамках контракта было, что тут восстановлению поддаётся всё, кроме головного мозга? Плюс, он же одарённый, а я нет? — внезапно меня простреливает догадка. — Или мы ему до мозга костью достали?!
— Боже упаси! — словно взвивается Алекс. — Только до глазного дна! Всё было под контролем, я не сторонник лишних трупов! Просто они в своей памятке по медобслуживанию меня не учли…
— Ладно, тогда быстро предупрежу её. — Решаю последовать разумному совету.
Пошевелив пальцами и не обнаружив в ощущениях особых различий с тем, что было до операции (кроме небольшого шрама на коже), выхожу из помещения, прикрыв за собой дверь.
На мгновение засовываю голову в комнату, где доктор возится с пострадавшим (благодаря разным режимам зрения от Алекса, я здесь вижу даже через односторонне прозрачные стёкла. А сам ход процедур она громко комментировала матом на весь коридор). Повинуясь необъяснимому импульсу, говорю на портуньол:
— Камила, я пошёл!
— Давай, — отвечает она, не отвлекаясь от работы. — Сейчас занята. Твои назначения сброшу тебе на комм попозже, как только смогу отойти. Рука в порядке?
— Да.
Вау, я крут! Я назвал её по имени, и она мне ответила!
А ещё те, кто нёс этого здоровенного дурака сюда, плюс их товарищи, толпящиеся в коридоре, явно с завистью смотрят на меня и на то, как я с ней разговариваю.
— Слушай, спасибо за портуньол, — искренне благодарю Алекса, который саркастически хмыкает в ответ.
Под его руководством, время от времени, когда есть минутка, делаю кое-какие упражнения и мой прогресс очевиден даже мне.
— Видел, как все удивились её ответу в мой адрес? — непроходящая радость продолжает распирать меня изнутри даже на улице. — Ещё и, сто процентов, позавидовали!
— Я думаю, слово «Камила» поняли все присутствующие, даже не зная языка, — веселится Алекс в ответ. — Я просто не уверен, что обращение от перводневки к офицеру по имени — это то, к чему они в своей армии привыкли.
— Упс, — моя эйфория тут же исчезает. — Хоть бы я её не подвёл этим…
— А ты думай чаще, чем действуешь. А не наоборот, — ехидно напутствует меня Алекс по пути в аудиторию.
Несмотря на качественную и быструю медпомощь, Алекс говорит, что ближайшие несколько часов мне лучше провести на теоретических занятиях.
На полигон пойдём заниматься попозже и руку пока будем беречь.
— Кстати, какие свои ошибки можешь назвать по этой ситуации в столовой? — напоминает он о необходимости анализа после каждого применения наших с ним специальных режимов.