Алекс старший

Шевцов Петр Алексеевич

Когда меня опять милостиво усыпили, не запомнил. Очнулся уже в боксе. Состояние было более менее приличным, но жар еще ощущался. Голова была затуманена лекарствами и я просто лежал, глядя на входной тамбур. В котором не замедлили появиться мои командиры со свитой. Видимо приборы, подключенные ко мне, бессовестно сдали меня с потрохами.

Этот бокс был гораздо больше того, в котором я практически жил все время проведенное здесь. Кровать более похожая на операционный стол была посредине помещения.

Сдернув с меня укрывающий покров, быстро осмотрели. И отойдя к приборам

и поколдовав с ними, признали годным к приведению в горизонтальное положение. Этим команда Пшенсински уступила место подле меня коммандеру Штерн.

Выполнив ее приказание встать возле кровати, проделал это на удивление легко. Самочувствие было как при гриппе. Когда есть температура и ломит тело, но ходить можешь.

Штерн что-то выспрашивала у Ядвиги и я получил время оглядеться.

Тут кстати было не меньше всякой аппаратуры, чем в зале, где стояла клановская медицинская установка. Штерн с интересом оглядывающая меня, как и все была одета в медицинский комбинезон. Но не стандартный, а прилегающий к телу, его или очень похожий, носили под полным изолирующим медицинским комбинезоном. Видимо они пришли ко мне с операции или чего-то подобного.

Я уже говорил что коммандер была красивой женщиной. Так теперь было видно, что у нее потрясающее для ее возраста не только лицо, но и фигура. Я заметил это, только сейчас. Подумав о том, что тут может быть заслуга не только плотно облегающего тело комбинезона, но и подбора кадров обусловленного профессией. Скосил взгляд на Ядвигу, сравнивая с ней. Ее то я и видел, и так сказать ощущал, совсем недавно близко и подробно. От этих игривых мыслей меня отвлек мой орган возбужденный итогами сравнения. Он с такой резвостью поднял голову, реагируя на мысли, что меня невольно согнуло по палам от резкой боли в паху.

Все вокруг меня, забегали как ошпаренные. Ядвига и Штерн моментально оказались на коленях рядом со мною. А от стоек, что-то быстро и громко выкрикивали ассистенты. Но не заполошно, как при сбое или аварии, а возбужденно и даже восторженно. Скрученный болью до скрипа зубов и темноты в глазах, я едва не падал.

Штерн, что-то говоря мне в ухо, помогла опереться на стол и стала разгибать меня. Массируя мне низ живота.

В себя я пришел от того, что она перешла от массажа мышц живота к органу, вызвавшему такую болевую реакцию. И всадила прямо в него несколько доз чего-то из инъектора принесенного на ее крик Ядвигой. Это немного ослабило боль, а может, просто отвлекло меня от самосозерцания в себе, этой боли. Переведя взгляд на тот орган, который ее вызвал.

Вернее сначала, мой взгляд сконцентрировался на руках Штерн, ощупывавших и вертящих орган, послал в мозг образ того, что до этого у меня не было, но теперь было частью меня.

Он стал, как мне тогда показалось, просто неимоверно огромен. Рука Штерн с трудом обхватывала его массируя. От этих наблюдений меня отвлекла Ядвига, которая встав на колени рядом со Штерн, закрыла своей головой и плечами происходящее далее. В ее руках был следующий пневматический инъектор, и она крутила на нем дозатор.

Инъекции на фоне общей боли воспринимались скорее как просто тычки. Руководствуясь указаниями Штерн она

буквально покрыла ими орган моей и их, общей озабоченности. Вместо того что я ожидал, облегчения или снижения боли, меня снова пронзила боль в моем несчастном органе с которым производили экзекуцию.

Буквально сведенный ей я даже присел упершись спиной и локтями в кровать. Из всех сил, стараясь не очень сильно материть свое непосредственное начальство. Благо разрешения кричать никто еще не отменил, чем и воспользовался, изобретая новые формы мата изложения. Кстати, даже стало полегче терпеть. Хотя от последнего болевого удара, голова наполнилась шумом и грохотом пульсирующей крови. Впечатление создавалось такое, что сердце подпрыгнув зависло где-то меж ушей.

От столь увлекательного занятия как самосозерцание и мата изложения, меня снова отвлек мой многострадальный орган. С каждым ударом пульса, наполняемый кровью, он стал расти еще далее в длину и более в объеме. Теперь он напоминал прогнутый по середине эллипсоид, увенчанный головой напоминавшей формой и цветом огромный плод переспелой клубники. Кожный покров обтягивал тело органа так плотно, что она была полностью открыта. Вены на нем, то едва угадывались, то вздувались при напряжении оплетая его словно сетью. Сквозь шум и удары пульса в голове, на грани узнаваемости, раздался возглас Штерн.

– Довольно препарата! Теперь вводите нейтрализатор и фиксатор! Начинаем фазу фиксации!

Закрыв глаза и сжав зубы, я старался собраться и сосредоточиться. Инъекций уже не чувствовалось. Но случилось то, что сразу почувствовалось и заставило открыть глаза. Нечто мягкое, влажное и горячее надвинулось на пульсирующий орган, отвлекая и приглушая боль.

3068 год.

Периферия.

Пояс Астероидов.

Планетарная система Квозанг.

Закрытый объект.

Трудный год.

Подготовка к "Циклу".

"Конечная фаза"

Коммандер Штерн, не скидывая комбинезона и только открыв клапан, угнездилась на нем, введя его в себя. Придерживая меня за плечи, она одними ногами начала двигаться, перемещаясь собою по нему вниз и вверх. Более того, она умело сжимала его собой, массируя телом при движении в направлении головы.

Сквозь боль пробилось острейшее желание. Но поддаться ему не дал строгий окрик

– Контролируйте себя лейтенант! Привыкайте ВСЕГДА контролировать свои желания!

Боль все более приглушалась накатывающей смесью желания и удовольствия. Когда они смешались настолько, что уже было непонятно что сильнее, меня охватило какое то оцепенение. Звуки казались размазанными, ушли в низкие тона. Перед глазами, все будто застилала пелена.

Из этого состояния меня вывело то, что кто-то хлестал по щекам и совал под нос чертову вату с жутко вонючей гадостью.

– Пейте!

К моим губам сунули тубу с какой то жидкостью. Жадно глотая содержимое, я окончательно вернулся в сознание. Штерн еще была на мне, а я в ней. Тубу в рот сунула Ядвига. Под меня, кто-то заботливый подоткнул низкий медицинский табурет. Штерн таким образом сидела на моих коленях, пристально наблюдая за моими глазами.