Александр Антонов. Страницы биографии
Шрифт:
Дело несколько осложнялось тем, что никто из чекистов не знал Антонова в лицо. Поэтому пришлось срочно разыскать тех немногих уцелевших мятежников, которые лично знали Антонова и могли бы помочь в его задержании. Вскоре несколько таких бывших антоновцев были найдены и тайно доставлены в село Перевоз, что в пятнадцати километрах севернее Уварово.
22 июня на автомобиле, вместе с молодым оперативником Иосифом Яновичем Беньковским, выехал в Уварово и сам Полин, писавший через полгода:
"Выехали мы конспиративно. Между Тамбовом и Балашовом поезда не ходили вследствие ремонта ветки, и мы ехали под видом "господ из треста" по направлению на Балашов. Село Уварово…
Мне нужно было как можно скорее видеть т. Покалюхина, но его не было. Отвязав велосипед, я поехал в центр села. Оттуда Н. Шибряй – как на ладони. Внизу течет река Ворона, а кругом леса, овраги, заросль.
Так вот она, вотчина Антонова! Действительно, места такие, что можно полку целому спрятаться, и не скоро найдешь.
Осмотрев место и сделав еще кое-что, я вернулся обратно. Радушная хозяйка, как и все окружающие, вполне поверила, что мы безобидные проезжие нэпачи. Без умолку она рассказывала, как живет одна, как ее муж бросил, предварительно попытавшись утопить в колодце и т. д., все это в самой живописной форме. Тургенев на основании ее рассказов, пожалуй, написал бы не одну книгу вроде "Живых мощей". А сколько здесь, в селе, благодаря недороду и Антонову, было подлинных "живых мощей". Голод, такой голод, что ели траву, ели хлеб, от одного вида которого и бывалого человека стошнит! Меня смущало то обстоятельство, что тов. Покалюхин не смог себя замаскировать. В селе уже знали, что он – из Чека.
Ну, думаю, узнает Антонов – уйдет! Сообщили, что Покалюхин приехал и находится в районе милиции. Вызываю его осторожно. Докладывает, как обстоит дело: двое наших живут в лесу на "бандитских началах". Днем были в Шибряе, назвавшись плотниками из голодных мест, ищущими работы, они великолепно осветили деревню и дома, где скрывается Антонов.
Ночью пошел с Покалюхиным в лес, чтобы поговорить со своими "бандитами". Шли долго, через реку, лесом. Легкий свист. Ответ из лесу. Выходит один, другой. Ложимся под кустами. Разговариваем шепотом. Над рекой – туман. Редкие рыбаки перекликаются. Ребята все еще сомневаются, что Антонов здесь. Успокаиваю их.
– Здесь, ребята! Вот, может быть, в двухстах шагах!
24 июня получаю сведения, что Антонов с братом был ночью в доме Наталии Катасоновой в Шибряе и остался на день ждать следующей ночи, чтобы уйти в лес на кордон. Болеет малярией, которая одолевает своими приступами. Брат за ним ухаживает.
Затягивать дело было невозможно. Ждать случая взять Антонова живым было сопряжено с риском вовсе сорвать операцию: через день-два донесут ему его люди, что приехал какой-то из Чека и что этот из Чека ходит к какому-то приехавшему на автомобиле. Тогда – поминай как звали Антонова – удерет, да и моих ребят перестреляет врасплох, как цыплят.
Сведения об Антоновых имелись точные: вооружены двумя маузерами – десятизарядными автоматическими, по два полных подсумка патронов к ним, два браунинга и один наган."
Эта информация была получена от Фирсова, который в обед приехал из Нижнего Шибряя, где в доме Катасоновой встречался с Антоновым. Тут же на машине Полина Покалюхин отправился в Перевоз и через полтора часа привез в Уварово своих помощников – бывших антоновцев, именуемых на чекистском языке "бандагентами". С ними и с другими членами группы захвата Полин провел последний инструктаж, приказав всячески избегать
Затем, переодевшись под бригаду плотников-шабашников, с топорами и пилами /карабины в мешках, револьверы – под рубахами/, группа захвата, вернее, группа уничтожения пешком отправилась в Нижний Шибряй. Всего пошло 9 человек: Михаил Иванович Покалюхин, оперативник Иосиф Янович Беньковский, бывший командир Особого /находившегося всегда при антоновском Главоперштабе/ повстанческого полка Яков Васильевич Санфиров – житель села Калугине Кирсановского уезда, два бывших антоновца из небольшого повстанческого отряда Грача /Афанасия Евграфовича Симакова/ – крестьяне деревни Леоновка Трескинской волости Кирсановского уезда Егор Ефимович Зайцев и Алексей Игнатьевич Куренков, бывший антоновец из 14-го Нару-Тамбовского /Хитровского/ полка Михаил Федорович Ярцев, два секретных агента ГПУ по кличкам Мертвый и Тузик – бывшие антоновцы из села Паревка Кирсановского уезда Ефим Николаевич Ластовкин и Никита Кузьмич Хвостов, а также начальник милиции 1-го /Уваровского/ района Борисоглебского уезда Сергей Михайлович Кунаков.
Из перечисленных девяти человек Антонова лично знали шестеро: Покалюхин /плохо/, Санфиров, Ярцев, Зайцев, Куренков
и Ластовкин. Последний был настроен против Антонова злее всех. Причину этой ненависти выяснить с документальной точностью не удалось. По недокументальным же сведениям, во время антоновщины какие-то мятежники убили жену Ластовкина, который в отместку за это якобы поклялся убить самого Антонова.
Определенный интерес представляет и Егор Зайцев. И вот почему. 9 мая 1922 года в селе Алексеевка Борисоглебского уезда был арестован некий А. И. Коваленко – внешне похожий на Антонова беженец из голодающего Поволжья. Когда доставленного в Тамбов Коваленко показали 24 мая бывшим антоновцам Санфирову и Куренкову, то они в один голос заявили, что это не Антонов. А вот Зайцев, приглашенный на опознание в тот же день, но отдельно от Санфирова и Куренкова, заявил, что показанный ему человек – "Антонов, которого я знаю хорошо по прежнему пребыванию в банде". Что же толкнуло Зайцева на лжесвидетельство? Желание ввести чекистов в заблуждение и тем самым хоть как-то помочь настоящему Антонову? Или все же Зайцев мало знал Александра Степановича? Вопросы, вопросы…
Уже около восьми часов вечера восемь "плотников" и шедший чуть сзади начальник Уваровской милиции Кунаков /его Покалюхин взял с собой главным образом для того, чтобы тот оперативно вмешался, если вдруг "шабашников" задержат какие-нибудь сверхбдительные сельские активисты/ пришли, наконец, на дальнюю нижнешибряйскую окраину, именуемую Кочетовкой, где стоял дом Катасоновой. Окружая избу они увидели, как из нее шустро выскочил старик – 66-летний местный крестьянин-бедняк Иван Михайлович Ломакин. На вопрос, что он делал в доме Катасоновой, Ломакин ответил, что приходил попросить бумаги на курево у квартирантки-учительницы, но ее нет дома.
Отпустив старика, Покалюхин, Санфиров и Ластовкин вошли во двор и постучали в запертую дверь сеней – единственный вход в дом. На их стук сзади, из сарая, подошла сама Катасонова, которая на вопрос, кто находится у нее в доме, ответила, что никого там нет. Потом добавила: "Был какой-то тип из Тамбова, приезжал купить пшена и перед обедом уехал".
В это время дверь сеней приоткрылась, и в проеме мелькнул кто-то из Антоновых. В него тут же, без всякого предупреждения, выстрелил из браунинга Ластовкин. Не попал. Антонов метнулся обратно в дом, заперев дверь изнутри.