Александр Башлачёв: исследования творчества

Васильев Сергей Викторович

Вот соображения (прозаические) А. Башлачёва на ту же тему из интервью 1986 года.

«Мировая душа…»Собеседник переспрашивает: «Господь?» — «Ну да… Он с нами говорит всякими разными приметами, все сообщает и ничего лишнего… Талант — способ перевода … Главное — чтобы пела душа… Ты не думай о том, как это — петь, заставь петь свою душу, и все. Как бы она ни спела, это окажется верным. Если она будет брать чистые ноты, и ты не будешь ей мешать. И я не придумываю форм, тут поиск-то нерациональный , рациональный обязательно приведет в тупик» [14] . (выделено — И. С.)

14

Интервью Б. Юхананову и А. Шипенко. С. 162, 152. Именно поэтому Башлачёву не нравится термин «искусство», в котором слышится «искусственное»; он предпочитает «естество» (там же, с. 150, 154).

В книге «Прекрасный

дилетант…»автор этих строк пытался проследить, как эволюционировал герой авторской песни в 60-е — 80-е годы, в каком душевном состоянии он занялся перестройкой [15] . На мой взгляд, демократическое движение было заранее отпето на пленках магнитофонного самиздата.

Конечно, Башлачёв, будучи способным «переводчиком»и не отвлекаясь в общении с Господом на всякую ерунду — вроде карьеры, — не мог не различить в ближайшей исторической перспективе «рывка к свободе»(см. то же «Время колокольчиков»). Но он слишком быстро, практически сразу же, разглядел (вернее, почувствовал) результат. «Зыбкую трясину», в которой свобода задохнется.

15

Смирнов И.Прекрасный дилетант. Б. Гребенщиков в новейшей истории России. — М.: Леан, 1999, с. 205–215.

Коллеги могут упрекнуть меня в отступлении от исторического материализма. Мол, я задним числом привношу в сложные тексты собственные интерпретации — как астролог, который в одном и том же наборе обтекаемых слов обнаруживает биографию любого заказчика. Но в том-то и дело, что башлачёвские слова совершенно не обтекаемые. Они очень жестко ориентированы по «нити времени»и обстоятельствам места: «я увидел тебя, Россия»(«В чистом поле — дожди»). При этом из песни в песню повторяется «лестница чувств» [16] , закольцованная в трагическую предопределенность:

16

«Переключение планов, времен, тона бытового и сказочного, драматического и игривого, — это и есть лестница чувств» (Берестов В. Лестница чувств. Приложение к «Ваганту». ГКЦМ B. C. Высоцкого, 1996, с. 4) Особенность русской народной песни, которую превосходно уловил А. Башлачёв.

… А как ходил Ванюша бережком вдоль синей речки! … А как водил Ванюша солнышко на золотой уздечке! Да захлебнулся. Пошла отрава. Подняли тело. Снесли в канаву. Ванюша

Для объяснения поэтических пророчеств не обязательно обращаться к мистике. Талантливый художник чуток. В обществе, то есть в окружающих людях, он подмечает такие особенности, которые не укладываются в исследовательские методики (например, в социологию с вопросами типа: «Вы за свободу или за порядок?»), а зачастую и в «менталитет» самого аналитика, поскольку он — современник, то есть часть происходящего, и его сознание отторгает информацию, разрушительную для внутреннего мира. А. Д. Сахаров был великий ученый, но я полагаю, что ему очень-очень не хотелось бы знать, что на самом деле думают и чувствуют те, кого он в конце 80-х годов числил в единомышленниках.

Подчиняя рациональное сознание «душе», поэт может преодолеть непреодолимый барьер.

Засучи мне, Господи, рукава. Подари мне посох на верный путь. Вечный пост

Существуют и иные точки зрения на предназначение поэта. Александр Соколянский пишет: «Искусство вообще и литература в особенности почти двести лет всерьез занимались жизнеучительством, врачеванием душ человеческих, разгадкой великих тайн бытия, борьбой с мировым злом и тому подобными вещами… Но все когда-то должно кончиться и, похоже, на наших глазах заканчивается время завышенных творческих амбиций. От вершин, на которые мы вознеслись вместе с пушкинским „Пророком“, от задачи „глаголом жечь сердца людей“ мы возвращаемся к естественным нормам художественной жизни». То есть к удовлетворению потребностей аудитории. К сфере обслуживания. Опираясь на авторитет Г. Державина, уважаемый оппонент сравнивает поэзию с лимонадом [17] . Вообще-то такой метод цитирования открывает широкие перспективы. По фрагменту из песни «Новый год»Башлачёва можно записать в сатанисты и дальше объявить: «Вот и я, вслед за замечательным русским поэтом, выбираю нечистую силу…». Но не это главное. Я готов согласиться с тем, что среди работников искусств очень много и таких, которые, не мучаясь «завышенными творческими амбициями», просто развлекают почтеннейшую публику. Ресторанные музыканты, сочинители 1001-й фэнтези «под Толкиена» etc. И рядом с ученым, ломающим голову над законами мироздания, кто-то просто окучивает тот малюсенький участок, на котором его и поместил директор НИИ. Однако ни науку, ни искусство в целом нельзя свести к облегченной модели ( «естественным нормам», по А. Соколянскому). Они просто перестанут существовать. И дело не в каком-то моральном императиве, который каждый понимает в меру своей испорченности, а в специфике творческого труда. Как, например, составить учебник без обобщения, без системы? А без учебников нельзя подготовить не только узкого специалиста — грамотного старшеклассника. То же и в искусстве. Чтобы сотни работников околохудожественного конвейера могли «передирать» «Битлз»и «продолжать» Толкиена, Леннон и Толкиен должны пообщаться с Богом.

17

Соколянский А.Возвращение в XVIII век, или Дружеская перепалка с Ильей Смирновым. — РЖ, Культура, 21.05.2001. Интересно,

что формулировки Соколянского почти дословно воспроизводят «Жизнь с кокаином». В непонятной связи с Башлачёвым там провозглашалось следующее:

«Писатель, будь он трижды великим, уже не воспринимается духовным вождем, способным открыть истину, провозгласить, повести и наставить. Такие изменения в читательских установках признаются, пожалуй, всеми. Но далеко не все хотят понять, что изменения эти — позитивны, или, вернее, просто естественны. Словесность постепенно займет подобающее ей место во втором десятке общественных интересов»(Знамя. 1992, № 1, с. 218–219).

Лишнее подтверждение тому, что игра на понижение художественного творчества — это не результат каких-то искусствоведческих штудий (аргументов не было в 1992 году, и в 2001-м не прибавилось), а идеология, которая как раз претендует на то, чтобы «повести и наставить», а в общественное сознание вдалбливается настойчивым повторением штампованных «истин».

«Творческие амбиции» «завышены»по определению. По смыслу слова «творчество».

«Случай в Сибири»

Одна из самых печальных тенденций нашей новейшей истории в 70-80-е годы — то, как оппозиция к правительству и государственной идеологии постепенно перерождалась в отчуждение от собственной страны. Неофициальные художники учились готовить комплексный обед из двух блюд: либо т. н. стеб, либо черная безысходность, а неофициальные политики жаловались на «плохое» свое правительство «хорошим» чужим (владельцам ракет, нацеленных на наши города, на жен и детей самих жалобщиков). Этот процесс затронул как раз наиболее активную, «пассионарную» часть общества, именно тех, кто, по идее, должен был взять на себя ответственность за страну после увольнения на пенсию замшелых партийных догматиков [18] .

18

Подробнее см.: И. Смирнов. Прекрасный дилетант… с. 290–292.

Сейчас, спустя всего лишь полтора десятилетия, диву даешься: как умные люди, исследователи и аналитики, в упор не разглядели столь очевидной опасности? Не разглядели именно потому, что были вовлечены в события [19] .

Едва ли не единственное исключение — Башлачёв. Фатальное противоречие было сформулировано им с социологической (в лучшем смысле слова) точностью и публицистической резкостью, в общем для него не характерной.

Напомню: «Случай в Сибири»строится как диалог.

19

Прозорливцы задним числом не в счет, а нападки на А. Д. Сахарова с позиций официального партийного «патриотизма», естественно, не имели ничего общего с объективным анализом сильных и слабых сторон тогдашнего диссидентства.

Хвалил он: — Ловко врезал ты по ихней красной дате. — И начал вкручивать болты про то, что я — предатель. Я сел, белее чем снега. Я сразу онемел как мел. Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял. Что смог дорисовать рога, Что смог дорисовать рога он на моей иконе. — Как трудно нам — тебе и мне, — шептал он, — Жить в такой стране и при социализме. Он истину топил в говне, за клизмой ставил клизму. Тяжелым запахом дыша, меня кусала злая вша. Чужая тыловая вша. Стучало сердце. Звон в ушах. Случай в Сибири

Второй раз появляется это милое кровососущее насекомое. Помните, в каком контексте впервые? «Мы все между волком и вошью».

И вот что отвечает Башлачёв:

Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая. Да разве можно не любить? Вот эту бабу не любить, когда она — такая! Да разве ж можно не любить, да разве ж можно хаять? Не говорил ему за строй — ведь сам я не в строю. Да строй — не строй, ты только строй. А не умеешь строить — пой. А не поешь — тогда не плюй. Я — не герой. Ты — не слепой. Возьми страну свою [20] . Случай в Сибири

20

Интересно, что будет, если в доказательство поразительной точности Сашиного предвидения я сошлюсь на известное интервью А. Коха ( . Мне опять напишут: «Непонятно, какое отношение это имеет к теме статьи?»

«…Экономические беды России — прежде всего от семидесяти лет коммунизма, которые, грубо говоря, испоганили народную душу и народные мозги. В результате получился не русский человек, a homo soveticus, который работать не хочет, но при этом все время рот у него раскрывается, хлеба и зрелищ хочет… Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут… Россия никому не нужна (смеется), не нужна Россия никому (смеется), как вы не поймете!

— Если исходить из вашего взгляда на завтрашнее России, то весьма безрадостная картина создается…

— Да, безрадостная. А почему она должна быть радостной? (Смех.)»

Правда, эта исповедь «реформатора» не имеет никакого (ну ни малейшего!) отношения к тому, о чем рассказывается в песне «Случай в Сибири»?

Ошибся он в одном. Слеп и глух оказался не только конкретный собеседник. Слепы и глухи были Сашины друзья-современники, включая автора этих строк, который вовсе не склонен выделяться из коллектива. Слушатели совершенно не поняли этой песни. И даже несколько стеснялись ее, потому что она выглядела слишком уж «советской», чуть ли не охранительной. Не приличествовала поэту-диссиденту.

Увлеченные схваткой с огромным злым волком, мы так и не заметили, во что вырастала у нас на глазах маленькая скромная вошь.