Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Коллектив авторов

экзаменного бдения. Самое испытание еще не скоро, но

Блок уже «невидим» ни для кого, кроме имеющих непо­

средственное отношение к задуманному им делу (с неко­

торыми университетскими товарищами он готовится

к двум-трем экзаменам совместно 13). Кроме того, он

очень регулярно встает в одно и то же время; ест, пьет,

ходит гулять (пешком, далеко) в определенные часы;

занимается почти ежедневно одно и то же количество

часов и ложится

в одинаковую пору. По сдаче каждого

экзамена позволяет себе более продолжительную про­

гулку и, кажется, судя по письму ко мне в Мюнхен,

заходит в ресторан пить красное вино. Я не думаю, что

это метафора. Насколько помню, это он обучил

Г. И. Чулкова «пить красное вино» (с начала будущего

сезона), именно привыкнув это делать сам между экза­

менами (изредка, конечно).

Но поэт не дремлет в его подсознательном. Перед

самой экзаменной страдою Блок взволновал нас жутью

« Б а л а г а н ч и к а » , — во время этой страды назревает в нем

«Незнакомка». Прогулки свои часто совершает он по

Удельному парку (сплошь почти еловому, в противопо-

374

ложность Сосновке, Лесному и другим паркам на север

от Питера). По-видимому, во время больших прогулок

попадает Блок и в таинственно-будничные Озерки,

Где дамы щеголяют модами,

Где каждый лицеист остер...

Поэтическое вдохновение наичаще посещает при двух

противоположных состояниях человеческого существа:

либо при полном far niente *, либо при сильном ду­

ховном и умственном напряжении, при продолжитель­

ной и полной встряске всего организма. Последнее —

в том только случае, если организм достаточно силен и

здоров.

Таким был в экзаменную пору организм молодого

Блока.

Раз, до окончания его экзаменов, незадолго до отъезда

моего за границу, днем, я все-таки был у него и из раз­

говора н а ш е г о , — кроме общей обстановки — апрельского,

уже очень теплого в том году, солнца в комнате, зава­

ленной книгами значительно гуще обычного; кроме рас­

сказа Блока об э к з а м е н а х , — помню, как он остановил

мои намерения поведать ему о своем душевном состоя­

нии. Александр Александрович сказал:

— Ведь это все не кончилось, я знаю. Не надо же,

нельзя рассказывать пока...

В этот день потом Блок, как это значится в дневнике

Е. П. Иванова, гулял со мною в Лесном. Но об этой про­

гулке ничего сейчас не могу

вспомнить.

В Мюнхен, в мае 1906 года, пришли ко мне письма:

от А. А. Блока — хорошее, довольное письмо об оконча­

нии им курса, и от С. Городецкого, в котором сообщалось

о написании Блоком «Незнакомки» (Вяч. Ивановым —

посвящения Сомову 14, а самим Городецким — прелестной

«Весны монастырской»: «Стоны, звоны...»).

С осени 1906 года А. А. Блок с женою переехал на

собственную квартиру, на Лахтинскую. Начался «период

театра Комиссаржевской» в его жизни, о котором лучше,

чем я, из знакомых Блока сумеет рассказать М. Л. Гоф­

ман. Личная моя жизнь в ближайшие годы, до конца

1910-го, была наполнена несколько слишком, что способ­

ствовало не отчуждению, но чисто, так сказать, физиче-

* Безделье ( ит. ) .

375

скому отдалению от поэта. Бывал я у него сравнительно

редко. Но все-таки бывал. Приходил и Блок ко мне,

именно приходил, пешком, и в Лесной, в котором я жил

в 1907 году, и на Удельную — в 1908 году.

Состояние духа Блока в ту пору было трагическое.

Он нуждался в утешителе: в человеке, могущем все по­

нять и «отпустить», как исповедник. В человеке, стоя­

щем хотя бы в данный момент выше страстей, не имею­

щем собственных. В этом случае возраст не играет осо­

бой роли. Найденный Блоком человек был значительно

моложе Александра Александровича 15.

«Черный шлейф», у которого провел Блок целый

год 16, не принес ему ни жизненного, ни творческого сча­

стья. «Снежная маска» и «Песня Судьбы» — бессмерт­

ные памятники этого года — все же относятся к слабей­

шим вещам в его творчестве. Будь Блок автором только

этих двух книг, не могло бы быть речи о том исклю­

чительном месте в русской поэзии, которое ему при­

суще.

Из свиданий моих с Блоком в эту пору при­

помню здесь два случая, оба — в дополнение к воспоми­

наниям В. А. Зоргенфрея. <...>

В статье В. А. Зоргенфрея рассказывается, между

прочим, как осенью 1906 года у меня собрались поэты

и предались «неизменным» буримэ 17. Здесь требуется

нотабене. Во-первых, буримэ для поэтов той поры были

занятиями не «неизменными», а исключительными. Еди­

ножды только введено было подобное легкомыслие, и,

каюсь, мною, по молодости лет. А во-вторых, это вовсе

были не «буримэ» (стихи на заданные рифмы), но цеп­