Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру
Шрифт:
Нет ничего прелестней дорожных знакомств, которые за несколько часов уподобляются старинной дружбе, длятся день-два, но память о них живет в будущем и в вас, чистая, как уголок лазурного безоблачного неба. Встреча с этой очаровательной женщиной - одно из таких воспоминаний.
Едва мы ступили на палубу парохода, как он пошел, пытаясь наверстать потерянные три четверти часа.
С первых дней я заметил, что наш бедный Калино, лучший студент Московского университета, имел воистину университетское воспитание, то есть совершенно не знал истории своей страны. К счастью, рядом была княгиня Долгорукая,
– Вы ищите Лермонтова?
– спросила меня она.
– Да, - ответил я.
– Но думаю, его потерял.
– Пусть это вас не волнует, - сказала она.
– Лермонтова я знаю наизусть. Назовите, какое желаете, стихотворение, и для вас я его переведу.
– Это вам выбирать то, что нравится больше всего, княгиня. Я не так близко знаком с вашим поэтом, чтобы сделать самостоятельный выбор.
– Хорошо, тогда переведу одно, которое даст вам представление об его поэтической манере.
И княгиня берет перо и так же легко, как если бы писала под диктовку, действительно переводит мне одно из самых замечательных стихотворений Лермонтова. Это произведение, озаглавленное Д а р ы T e p e к a, вещь до конца самобытная [Из 10 строф приводим две, первую и последнюю].
Мы сказали, что у каждого народа есть своя национальная река; Терек - такая река для черкесов и казаков линии; линейными называют казаков, селения которых окаймляют Кавказ.
Les dons du Terek
Mugissant, furieux, sauvage,
Roulant ses rochers de granit,
Le Terek descend tout en nage
Des monts o; l’aigle fait son nid.
Sa sueur jaillit en ;cume;
Mais, quand sur la plaine qui fume,
Il s’est, rus; Cireassien,
R;pandu comme une onde honn;te,
Pr;sentant son humble requite,
Il dit au vieux lac Caspien: …
[La mer Caspienne n’est, en realit;,
qu’un grand lac. – A.D.]
…
En la voyant, Caspis sur l’onde
Se dresse le front ruisselant,
Et sous son arcade profonde
Son ;il s’allume ;tincelant
Il ;tend les deux bras vers elle,
Et, sur la poitrine immortelle,
Presse le suave contour,
L’entraine dans l’humide espace…
Et la vague sur tous deux passe
Avec un murmure d’amour!
Воющий, яростный, дикий,
Сжатый в гранитных скалах,
Терек низвергается весь в поту
С гор, где орел строит гнездо.
Пот его брызжет пеной;
Но на равнине, что курится,
Хитрый сарацин,
Он разливается учтивой волной.
Со смиренной просьбой
Обращается к древнему Каспийскому озеру: …
[Каспийское море, в действительности, -
только огромное озеро. – Прим. А. Дюма.]
…
Каспий, видя ее на волне,
Морщит сверкающий лоб,
И под глубоким сводом
Вспыхивает его искрящийся глаз.
Он тянет к ней обе руки,
Обнимает, и очерчен пленительный контур
Ее бессмертной груди.
Увлекает ее в водный простор,
И над обоими прокатывается вал,
Рокочущий о любви!
Такая поэзия, очевидно, - нечто странное и неизвестное для нас; у нее дикий привкус, который трудно просачивается в наши города; она изумила Россию и имела там огромный успех.
Перевод отнял у меня часть ночи. Последовательно, по мере того, как княгиня делала перевод на французский, я обращал его в стихи.
Княгиня простилась с нами утром следующего дня. Волжские суда не ходят ночью, за исключением весны, когда тают снега; на Волге не меряна глубина, и капитаны постоянно боятся посадить судно на мель. Мы остановились, чтобы провести ночь ; Plan - в Плане [Плесе]. Назавтра утром пароход остановился между Планом и Решмой [в районе Кинешмы]. Настало время сказать друг другу «прощай». Княгиня высаживалась в одном из своих владений, выходящем на Волгу, где она решила провести несколько дней. Я сошел первым в лодку, чтобы помочь княгине спуститься, и, хотя трап был крутым, она достигла лодки благополучно. Не повезло старой компаньонке: она поскользнулась и упала в реку.
Но поистине с мужской силой княгиня ухватила ее рукой и держала наплаву, тогда как я удерживал княгиню в лодке. Нашими объединенными усилиями удалось вытащить бедную женщину из реки, но она выбралась вымокшей до костей. И в какой воде! Вода уже замерзала. Не было средства согреть потерпевшую, кроме как на берегу, так что наше прощанье было очень ускорено этим несчастным случаем.
Пароход продолжил путь, а лодка во все весла достигла волжского берега, где, мы увидели, сошла княгиня и взмахом платка подала нам последний дружеский знак. Свершилось еще одно очаровательное событие, чтобы оставить во мне только дым, называемый воспоминанием.