Александр I

Старший сын Павла I и внук Екатерины II родился 12 декабря 1777 года. Екатерина II нарекла его в честь Александра Невского — покровителя Петербурга. Александр был ее любимым внуком, и она сама руководила его воспитанием. Русскую словесность и историю ему преподавал М. Н. Муравьев — писатель, один из просвещеннейших людей своего времени (отец будущих декабристов); естественные науки — известный ученый и путешественник П. С. Паллас; законоучителем и духовником был протоиерей А. А. Самборский — по отзывам современников, «человек светский, лишенный глубокого религиозного чувства», сумевший однако же внушить это чувство своему ученику. Самборский долго жил в Англии, был страстным англоманом; ему было поручено, помимо духовных наставлений, обучать Александра английскому языку.

По рекомендации публициста и дипломата

Ф. Гримма, с которым Екатерина вела дружескую переписку, в 1782 г. в Россию был приглашен швейцарец Ф. П. Лагарп — человек высокообразованный, приверженец идей Просвещения и республиканец по взглядам — состоять «кавалером» при Александре и обучать его французскому языку. В этой должности он находился 11 лет (1784 — 1795). Знакомя Александра с отвлеченными понятиями о естественном равенстве людей, предпочтительности республиканской формы правления, о политической и гражданской свободе, о «всеобщем благе», к которому должен стремиться правитель, Лагарп при этом тщательно обходил реальные язвы крепостнической России. Более всего он занимался нравственным воспитанием своего ученика. Рассказывают, что по совету Лагарпа Александр вел журнал, куда записывал все свои проступки. Впоследствии он говорил, что всем, что есть в нем хорошего, был обязан Лагарпу.

Общий надзор за воспитанием Александра и его младшего брата Константина был вверен графу Н. И. Салтыкову, ограниченному, но ловкому придворному интригану, главной обязанностью которого было доносить императрице о каждом шаге Александра и Константина, равно как и их воспитателей.

Несмотря на подбор блестящих преподавателей, Александр не получил основательного образования. Они отмечали в своем ученике нелюбовь к серьезному учению, медлительность, леность, склонность к праздности. Он не умел сосредоточиться. Мало читал; обладая незаурядным умом, быстро схватывал всякую мысль, но потом так же быстро ее забывал. В 1793 г., когда Александру еще не исполнилось и 16 лет, Екатерина II женила его на 14-летней баденской принцессе Луизе, нареченной в православии Елизаветой Алексеевной. Женитьба положила конец учебным занятиям Александра.

Действенной школой его воспитания была атмосфера враждующих между собою «большого двора» Екатерины II в Петербурге и «малого» — Павла Петровича в Гатчине. Необходимость лавировать между ними приучила Александра, по выражению В. О. Ключевского, «жить на два ума, держать две парадные физиономии», развила в нем скрытность и лицемерие. Роскошь и утонченные салонные разговоры не могли скрыть от него закулисную, неприглядную жизнь двора его державной бабки. Он видел непривлекательность грубых гатчинских порядков, презрение Екатерины и ее придворных к «малому двору» в Гатчине, слышал недвусмысленные высказывания своего отца об «узурпации» Екатериной его прав на престол. Тогда-то и сложилась личность Александра, вызывавшая разноречивые оценки и суждения как современников, так и позднее историков.

Уже в 1787 г. Екатерина решила передать престол Александру минуя Павла, а в 1794 г. ознакомила с этим планом своих наиболее доверенных сановников, ссылаясь на «нрав и неспособность» Павла. Утверждают, что против выступил В. А. Мусин-Пушкин, и дело о престолонаследии на время остановилось [1] . В сентябре 1796 г., незадолго до кончины, Екатерина вновь говорила с Александром о своем решении и начала составлять об этом манифест. Намерения Екатерины не были тайной для Павла. О них ему было известно от самого Александра. Уверяя отца в своем нежелании принять престол, он в присутствии А. А. Аракчеева принес Павлу присягу как императору и еще при жизни Екатерины называл его «императорским величеством» [2] .

Чтобы погасить подозрительность отца, Александр во всеуслышание заявлял, что желает вообще «отречься от сего неприглядного поприща» (наследования престола); об этом же он сообщал в письмах, несомненно перлюстрируемых для Павла. В 1796 г. он писал Лагарпу (в то время уже выехавшему из России) о своем желании «поселиться с женою на берегах Рейна» и «жить спокойно частным человеком, полагая свое счастие в обществе друзей и в изучении природы» [3] .

По вступлении Павла на престол

Александр получает ряд важных постов: его назначают военным губернатором Петербурга, шефом лейб-гвардии Семеновского полка, инспектором кавалерии и пехоты, а несколько позже и председателем военного департамента Сената. Каждое утро он обязан был являться к отцу с рапортом, выслушивая от него строгие выговоры за малейшую ошибку. Ряд крупных военных назначений получил и Константин, с которым Павел обращался так же круто, как и с любым офицером. Как свидетельствуют современники, Александр и Константин очень боялись своего деспотичного отца.

В 1796 г. вокруг Александра сложился дружеский, «интимный» кружок молодых аристократов — князь А. А. Чарторыский, граф П. А. Строганов, Н. Н. Новосильцев, граф В. П. Кочубей. Собираясь тайно, члены кружка вели откровенные беседы о необходимости отменить крепостничество, о вреде деспотизма, о предпочтительности республиканского образа правления. При этом Александр высказывал весьма радикальные взгляды. Он, как вспоминал Чарторыский, говорил, «что ненавидит деспотизм… любит одну свободу, на которую имеют одинаковое право все люди, что он с живым участием следил за французскою революциею, что, осуждая ее ужасные крайности, он желает республике успехов и радуется им… что желал бы всюду видеть республики и признает эту форму правления единственно сообразною с правами человечества,, что наследственная монархия — установление несправедливое и нелепое, что верховную власть должна даровать не случайность рождения, а голосование народа, который сумеет избрать наиболее способного к управлению государством». Чарторыский уверяет, что Александр говорил это вполне искренне.

Во время коронации Павла I Чарторыский по поручению Александра подготовил проект «манифеста», в котором указывалось на «неудобства» неограниченной монархии и на выгоды той формы правления, которую Александр, когда он станет императором, надеялся даровать, утвердив свободу и правосудие. Далее говорилось, что Александр, «исполнив эту священную для него обязанность», намерен «отказаться от власти для того, чтобы признанный наиболее достойным ее носить мог упрочить и усовершенствовать дело, основание которого он положил» [4] . Александр был весьма доволен составленным проектом, благодарил за него Чарторыского, а затем надежно спрятал проект и никогда не заговаривал о нем. Это было вполне в духе Александра.

Впоследствии, уже будучи императором, он не раз заявлял о своем намерении ввести в России конституцию, «законно-свободные учреждения», представительное правление, поручал составить проекты в этом духе, одобрял их и неизменно прятал под сукно. Разрыв между словом и делом, демагогическими заявлениями и реальной политикой был для него характерен и находит свое объяснение в несомненном влиянии противоречивой политики «просвещенного абсолютизма». Модные либеральные и просветительские идеи прекрасно уживались в ней с реакционной абсолютистско-крепостнической практикой.

«Ужасная четырехлетняя школа при Павле», по словам Н. М. Карамзина, не прошла бесследно. К скрытности, лицемерию прибавился страх перед деспотом-отцом, а впоследствии и боязнь заговора. Не только «тень убитого отца», но и опасность самому стать жертвой заговора постоянно преследовали Александра. Правление Павла I вызвало всеобщее недовольство, особенно среди дворянства, интересы которого были сильно ущемлены. К тому же при непредсказуемом поведении Павла никто не мог чувствовать себя в безопасности. Один из современников свидетельствует, что Павел уже готовил приказ своим фаворитам Аракчееву и Ф. И. Линденеру «заточить императрицу и двух сыновей и тем избавиться от всех тех, которые казались ему подозрительными». Императрицу Марию Федоровну предполагалось сослать в Холмогоры, Александра посадить в Шлиссельбург, а Константина в Петропавловскую крепость [5] . Это и помогло заговорщикам привлечь Александра на свою сторону.