Александр I
Шрифт:
– Я никогда не возьмусь за такое поручение к отцу; сказать, что ты его сын, невозможно, – тихо промолвил Сергей Гарин.
– Почему же? – спросил Николай.
– А потому, что такие слова могут дурно повлиять на здоровье отца, и мне слишком щекотливо говорить с ним… Да и не время: ты, вероятно, слышал про свадьбу?
– Как же, слышал: княжна Софья Владимировна выходит замуж.
– За Леонида Николаевича Прозорова, – добавил князь Сергей.
– Конечно, в такое время до меня ли! – В голосе молодого прапорщика слышна была ирония.
– Ты,
– Я не смею обижаться, ведь я незаконный сын вашего отца. Без прав, без имени. Вам, родовитому князю, стыдно назвать меня братом, даже здесь, когда мы только вдвоём, – сказал Цыганов, в его словах слышны были и упрёк, и слёзы.
Молодой князь смутился и не нашёлся что ответить.
– Ты не упрекай меня – я привык смотреть на тебя как… как…
– Как на дворового, как на раба?
– Я этого не говорил.
– Да, но вы хотели сказать. Повторяю, князь, я никому не скажу, что вы мой брат Будьте вполне спокойны.
– Я знаю, ты умный и рассудительный человек.
– Прощайте, князь, – сказал Цыганов, приготовляясь уйти.
– Куда же ты?
– Домой, меня ждёт мать.
– Знаешь, Николай, мне бы хотелось взглянуть на твою мать.
– Зачем?
– Как зачем! Ну, поговорить с ней…
– Она простая женщина и разговаривать с вами не умеет.
Сергей холодно простился с Цыгановым. Его очень злила заносчивость последнего.
«Он слишком обидчив и ловит каждое слово. С ним просто невозможно разговаривать. А с одной стороны он прав. У нас с ним один отец, но разные положения. Да, судьба его не баловала! Сказать отцу, что у него есть сын и что этот сын двадцать лет жил в усадьбе, в числе других дворовых слуг, – ведь это убьёт его. Нет, я ничего не скажу, да и сам Николай не хочет своих прав». Так думал молодой князь по уходе Цыганова.
ГЛАВА XIII
За два дня до венчания княжны Софьи прибыл в Каменки князь Сергей со своим приятелем, Петром Петровичем Зарницким.
Старый князь, Лидия Михайловна и Софья очень обрадовались приезду Сергея. Княгиня, обнимая сына, несколько раз принималась плакать.
– Серёжа, голубчик, ты не сердись на меня, старуху. Я знаю, что моё упорство причинило тебе много горя… Но что делать! Ведь я так тебя люблю. Я… я… хотела, чтобы твоя жена была тебя достойна, – говорила Лидия Михайловна, нюхая спирт.
– Матушка, прошу не вспоминайте; мне это очень, очень тяжело!..
Старый князь, в свою очередь, обратился к сыну с такими словами:
– Откроюсь тебе, Сергей, глупость я сделал, большую глупость, что послушал жены и не настоял, чтобы она тебя благословила с Анной… жаль, очень жаль!..
– Но мне помнится, отец, и ты был против моего брака.
– Я что… Попроси меня хорошенько… я бы тебе не отказал. А всё княгиня…
– Серёжа, милый, какой ты печальный! Ты очень любил свою невесту? – спрашивала княжна Софья, оставшись вдвоём с братом.
– Софья, перестанем об
– Бедный, бедный! А как я плакала, когда услыхала, что умерла твоя невеста. Мне так было её жаль… Я молилась за умершую Анну и каждый день молюсь.
– Добрая ты, добрая, хорошая.
– И Ирен тоже жалеет твою невесту.
– Ей-то с чего жалеть? – с улыбкой спросил у сестры князь Сергей.
– Не знаю, Серёжа, с чего. А только она очень, очень жалела. Ведь Ирен тебя любит.
– Полно, Софи!..
– Любит, любит!
– Ну, почём ты знаешь?
– Сама сказала. Не веришь? Она полюбила тебя с того раза, помнишь, как в прошлом году ты на святках был в Каменках. Ещё ты вместе с Ирен катался на тройке… Помнишь?
– Да, да, помню…
– Послушай, Серёжа! С чего ты скучаешь?
– Будто ты не знаешь причину моей грусти.
– Ах да, да, ты не можешь забыть потери твоей невесты.
– И никогда не позабуду…
– Смотря на тебя, мне самой становится скучно. Хоть во время моей свадьбы не тоскуй. Я сознаю, Серёжа, твоё горе; но ведь не вернёшь.
– Оттого-то я и скучаю, что не вернёшь похороненного счастия.
– Как? Разве ты навсегда похоронил своё счастье? – спросила Софья.
– Навсегда, – с тяжёлым вздохом ответил сестре молодой князь.
Молодая девушка печально опустила головку.
Полковник Зарницкий был очень ласково и дружелюбно встречен в Каменках.
Князь и княгиня засыпали похвалами его геройство: они много слышали от Сергея про храбрость и отвагу Петра Петровича на войне с Наполеоном. Княжна, а также и её жених Леонид Николаевич скоро сошлись с Петром Петровичем и своим простым обращением заставили его забыть, что он в аристократическом доме. Теперь уже Зарницкий не дичился, не подбирал модных фраз, до которых был не охотник, и говорил с Гариными и с их гостями попросту.
Свадьба княжны Софьи с Прозоровым была отпразднована более чем скромно, кроме родных и близких знакомых никто не был приглашён, хотя многие надеялись получить приглашение. Но Леонид Николаевич избегал шумных пирушек и просил своего князя-тестя не делать бала. Отлагая свадебный бал до зимы, князь Владимир Иванович хотел показать этим своему сыну, что он принимает близко к сердцу потерю его невесты.
Во время венчания большая церковь в Каменках едва могла вместить желавших взглянуть на княжну и на её жениха.
В церковь не возбранён был вход и крестьянам, их набралось такое множество, что в храме, как говорится, негде было яблоку упасть. Крестьяне любили княжну и пришли помолиться об её счастии.
По окончании венчания, когда молодые выходили из церкви, Леонида Николаевича остановил крестьянин старик, дед Аким; в руках у него было расписное деревянное блюдо с караваем хлеба и резная солонка.
– Прими от нас, барин, хлеб и соль и Божью милость. Пошли вам Бог с молодой женой всякого богатства и счастья! – низко кланяясь, промолвил дед Аким.