Александр Кучин. Русский у Амундсена
Шрифт:
Даже если и было устное соглашение, то в той обстановке, которая была на судне, Александр вряд ли бы согласился на продление контракта. Вопрос в другом. Когда Б. Хелланд-Хансен узнал о решении идти к Южному полюсу, которое держалось в строжайшей тайне? До или после подписания контракта с Кучиным?
Когда началась подготовка экспедиции, Северный полюс ещё не был открыт, но в 1909 году две американские экспедиции Фредерика Кука и Роберта Пири заявили о том, что они достигли Северного полюса. Был громкий скандал. Каждый из путешественников доказывал, что именно ему принадлежит приоритет в завоевании полюса. Только много лет спустя было установлено,
Вернёмся в Берген апреля 1910 года. Саша воодушевлён. Он надеется, что участие в экспедиции даст ему имя, позволит в дальнейшем вести самостоятельные исследования в России. «Христос Воскресе! Дорогой папа, целую тебя и поздравляю с праздником. Давно не писал, п. ч. (потому что – прим. авт.) перед отъездом накопилось много работы и хочется окончить все. Затем в последнее время меня интервьюировали и написали кое-что о моих работах на станции. На следующей неделе поеду в Христианию. Весёлое расположение духа не покидает меня теперь и более не скучаю, как зимой… Кажется, мне удалось пробить дорогу даже в России. О нашей экспедиции уже знают, знают и о том, что я еду с ней. Буду стараться работать так, чтобы Амундсен не раскаивался в том, что взял с собой иностранца, да ещё русского… Только бы достало энергии на деле» [87] .
87
МАМИ б/н.
Первый этап, пробное плавание, началось 7 мая, когда в Норвегии празднуется День Независимости в честь расторжения унии между Норвегией и Швецией. «Фрам» направился в Атлантический океан для проведения океанографических исследований к югу от Ирландии и Шотландии. В этом походе испытывалось и судно, нагруженное всем экспедиционным снаряжением. Не напрасно. По неясной причине забарахлил мотор – то ли солярка была виновата, то ли машинист, выяснить не удалось, но пришлось возвращаться раньше запланированного времени, не пройдя всего маршрута. Машина была новой, шведской фирмы «Дизель», поставленной во время ремонта судна. От нагрузок пострадал фальшкиль, ослаб брюканец у мачты в носовой кают-компании, отчего каюту Амундсена и его помощника залило водой. Требовался дополнительный ремонт. Для обслуживания машины во время экспедиции пригласили механика фирмы шведа Кнута Сундбека, так в команде появился
При возвращении в Берген произошёл забавный инцидент. Амундсен описывает его следующим образом: «Утром в воскресенье 10 июля вошли в Сальбьернфьорд. У нас не было карт для входа в этот фьорд; но, поревев как следует своей сиреной, мы подняли наконец на ноги людей лоцманской станции, на судно явился лоцман. Он обнаружил явные признаки удивления, когда увидел перед собой «Фрам», прочтя это название на борту судна. «А я-то думал, что это какой-нибудь русский парусник», – произнёс он. Это заявление служило, вероятно, своего рода извинениями за ту умеренную торопливость, с которой он явился к нам» [88] .
88
Амундсен Р. Указ соч. С. 53.
В Бергене привезённые из плавания пробы воды доставили на биологическую станцию, где Кучин сейчас же занялся их титрованием (определением содержания в воде хлора). [89]
23 июля «Фрам» вышел из Бергена и направился в Христиансанд, где был поставлен в сухой док на ремонт. Для Саши и его новых знакомых, не занятых в ремонте, это было весёлое время. Вот его письмо от 29 июля из Христиансанда.
«Дорогой Бартольд! Ты, конечно, следишь по газетам за нашим плаванием и знаешь, что мы какое-то время находились в Бергене. Там я ждал твоего письма, но оно не пришло. У меня самого была масса работы на биолог. станции с исследованием проб воды и не было времени написать несколько строк. Представь, в плавании у нас было всё хорошо. А в Христиансанде ещё лучше. Мы стоим за городом в сухом доке, поэтому я ещё не был в городе. Но поблизости есть санаторий, большая гостиница и увеселительное заведение. В первый же вечер, когда мы прибыли сюда, нас пригласили на ужин, после чего мы гостили там каждый день. Каждый вечер там бал, поэтому Ертсен, Преструд, Йохансен и я подолгу здесь не спим. Усталость, на которую я жаловался, прошла, и я могу снова приняться за работу. Книгу Фалкбергета я пролистал, но переводить не начал. Русские читатели привыкли к лучшему, поэтому я думаю, что вряд ли они встретят её с воодушевлением. Кроме того, я ничего не слышал от Классена относительно издательства и потому не знаю, стоит ли работать над этим. Книгу, которую я брал у твоей матери, «Ханс Нильсен Хауге», я смог одолеть только до середины. Я читал в основном рассказы о путешествиях и ещё пару специальных книг. Сейчас я шлю ей большое спасибо за эту книгу. Что касается плавания, я им очень доволен, несмотря на то, что пару раз, когда военная обстановка на борту была слишком суровой, я жалел о том, что я оказался там. И не я один. Но всё уже позади. Через несколько дней мы уходим отсюда и держим путь на Мадейру. Хорошо не быть абсолютным трезвенником. Уж мы привезём с собой мадеры. Отправь мне письмо поскорее. Вдруг оно застанет нас здесь» [90] .
89
Там же. С. 54.
90
ОИММ. № 1320/18.