Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Шрифт:
Похороны Александра были долгими, но гораздо дольше продолжался кровавый поминальный пир. После раздела гигантской империи наступил отрезок времени, получивший у историков наименование «период диадохов» (323–280 годы до н. э.). Более чем на 40 лет слово «достойнейшего» повергло в полосу бесконечных войн территорию от Балкан до Индии.
Ситуацию описывает Юстин.
Так, Македония, вследствие того что ее вожди разбились на враждующие группы, обратила оружие против собственной своей плоти, обагрила мечи, которыми сражалась против врага, кровью своих же сограждан и, словно лишившись рассудка, сама стала себе рубить руки и калечить
Период диадохов (наследников) весьма сложный и запутанный из-за множества имен и событий; чтобы не утомлять читателя, скажем лишь, что после жестокой междоусобицы Греция и Македония навсегда превратятся в третьеразрядные государства, а некогда могучая, а ныне опустошенная Азия даст дорогу новым претендентам на мировое господство: Риму и Карфагену. Мы лишь обратим внимание на судьбу тех, в ком текла хотя бы капля крови Александра или Филиппа; в особенности отметим новое для античности явление: женщины гораздо активнее боролись за власть, чем мужчины. Ожесточенно сражались не только те, что имели какие-то видимые права на наследство Александра; не остались в стороне даже особы, что мельком соприкоснулись с Александром, либо его отцом, Филиппом.
Как и следовало ожидать, приняла участие в работе этой кровавой мельницы Олимпиада. Ее не допустил к власти Филипп, Александр боготворил мать, но не позволял вмешиваться в государственные дела, македоняне не потерпели бы, чтобы над ними царствовала женщина – и тогда властолюбивая женщина решила реализовать себя через внука. (Роксана все же родила долгожданного сына, в честь отца его назвали Александром.)
Ко времени смерти Александра Олимпиада жила на своей родине – в Эпире – фактически на положении изгнанницы. Чтобы иметь какое-то влияние, ей необходимо было вернуться в Македонию, которая была занята ненавистным Антипатром. Властолюбивая женщина внимательно следила за войной диадохов и наконец обратилась за помощью к сильнейшему из них – Эвмену. По Плутарху, «Олимпиада приглашала его приехать и взять на себя воспитание и защиту малолетнего сына Александра, против которого постоянно строились козни».
Эвмен был слишком занят борьбой в Азии, единственное, он поклялся в верности Олимпиаде. Что ж, Олимпиада умела не только ждать, но и действовать. В 317 г. она все же вернулась в Македонию с помощью Полиперхонта и царя Эпира. Вместе с ней прибыла Роксана и шестилетний внук Александр.
Македоняне встретили с восторгом мать знаменитого военачальника. Однако своей мстительностью Олимпиада и погубила свои же планы. Когда читаешь, как эта женщина обошлась со своими подданными, становится понятно, откуда в Александре появилась звериная жестокость, которая лишь иногда вырывалась наружу.
Прежде всего Олимпиада убила сына Антипатра – Никанора; второго сына, Иоллая (которому приписывают участие в отравлении Александра), в живых не застала, но приказала разрыть его могилу. Затем царица казнила сотни знатнейших македонян – якобы сторонников Антипатра.
Македоняне в ужасе отвернулись от той, которую еще недавно радостно приветствовали; и как только оставшийся сын Антипатра – Кассандр – вернулся в Македонию, защитить Олимпиаду было некому. Она вместе с невесткой Роксаной и внуком удалилась в укрепленный приморский город Пидну. «Ей сопутствовали, – пишет Юстин, – Деидамия, дочь царя Эакида и падчерица Фессалоника, пользовавшаяся известностью благодаря имени отца своего Филиппа, а также много жен знатных людей – свита более блестящая, чем полезная».
Олимпиада взяла с собой всех слонов, оставленных Кассандром в македонской столице, –
Царица не имела сил даже совершать вылазки против осаждавших. Единственное, что ей оставалось, – это надеяться на помощь союзников: царя Эпира и Полиперхонта; однако у тех руки были связаны междоусобной борьбой.
Шел месяц за месяцем, в крепости иссякли запасы продовольствия. Скудные пайки получало лишь регулярное войско, а те добровольцы, что присоединились к матери Великого Александра, умирали мучительной голодной смертью, та же участь постигла и местное население. Вскоре Олимпиада лишилась конницы, – она пошла в пищу. Слонов пытались кормить мелконарубленными бревнами, но животные умирали одно за другим. Город наполнился разлагающимися телами людей и животных. Трудно становилось дышать этой гнилью и трупным запахом. Еще более невыносимой картина людских страданий стала весной, когда солнце пригревало, и процесс разложения усилился.
В начале весны 316 года остатки войска потребовали у Олимпиады либо сдачи города, либо увольнения. Она сдала город злейшему своему врагу, получив обещание сохранить ей жизнь.
Кассандр легко дал подобную гарантию, потому что не мог запросто убить мать Александра. Даже Александр казнил своих врагов только с одобрения войскового собрания. Но кровавая вендетта была запущена: род Антипатра и род Александра боролись, не зная жалости, на полное уничтожение; и уж недавнее убийство Олимпиадой брата Никанора и разорение могилы Иоллая Кассандр простить не мог. Как не мог оставить в живых этот огнедышащий вулкан, постоянно грозящий накрыть и его, и всю Македонию раскаленной лавой, – имя ему Олимпиада.
О плане по уничтожению матери Александра и его реализации рассказывает Юстин:
Кассандр созвал народное собрание, чтобы выведать, какое решение оно склонно принять относительно Олимпиады, а сам подучил родственников тех, кто был ею казнен, надеть траурные одежды и принести жалобу на ее жестокость. Македоняне, возмущенные, забыв об уважении к ее былому величию, осудили ее на смерть. Угасла в них память о том, что благодаря сыну и мужу ее они не только жили в полной безопасности от соседей, но добыли себе величайшие богатства и власть над всем миром.
Однако с приведением приговора в исполнение возникли большие проблемы.
Когда Олимпиада увидала, что на нее упорным шагом надвигаются вооруженные воины, она сама пошла им навстречу в царской одежде, опираясь на двух служанок. При взгляде на нее убийцы остановились, пораженные воспоминаниями о ее былом царском величии и об именах стольких царей своих, пришедших им на ум при виде ее.
Тогда Кассандр заменил воинов македонянами, родственники которых были убиты по приказу Олимпиады. Эти действовали более решительно.
Она же не уклонилась от меча и ран, не вскрикнула, как это обычно делают женщины, но умерла, как умирают храбрые мужи, достойно блюдя славу своего древнего рода, так что казалось, самого Александра можно было видеть в лице его умирающей матери. Кроме того, уже испуская дух, она, говорят, привела в порядок волосы и прикрыла ноги одеждой, чтобы даже ее мертвое тело имело вполне подобающий вид.
В осажденной Пидне вместе с Олимпиадой оказалась дочь Филиппа Фессалоника. Дочь не от Олимпиады, а, согласно Павсанию, от Никасиполиды; неизвестно, приходилась она женой или любовницей Филиппу, – у последнего в достатке было и тех и других.