Александр Македонский. Наследник власти
Шрифт:
Она дивилась невиданной архитектуре, великолепию пышных садов. Из-за пестроты одежды людей и их любви к уличной музыке жизнь в этой удивительной стране казалась праздником.
Но больше всего Апаму и Антиоха поразили индийские факиры, аскеты и отшельники.
– Ни в Египте, ни в Вавилоне, ни в Сузах я не видела ничего подобного, – говорила Апама Антиоху.
Многие города и селения, расположенные вдоль Инда, добровольно сдавались Селевку. При малейшей непокорности он ставил отважных защитников перед выбором: плен или уничтожение.
Переправа через Инд прошла вполне благополучно. Селевк ознаменовал это событие торжественными жертвоприношениями
Взяв штурмом несколько крепостей, Селевк приблизился к столице царства Паталипутре. Перед крепостными стенами его уже ожидала армия Чандрагупты.
Селевк сразу увидел царя. Он расположился посреди войска в окружении многочисленной свиты и выделялся блеском золотых одежд. Телохранители щитами защищали царя. На богато украшенной боевой колеснице, по бокам которой были прикреплены тигровые шкуры, стоял предводитель войска в яркой одежде. Конница и боевые колесницы выстроились по обе стороны от царя, пехота – в первых рядах. Подобно несокрушимой стене, впереди пехоты и по краям конницы возвышались боевые слоны. В больших башнеобразных будках на спинах слонов разместились по пятнадцать воинов-лучников. К хоботам слонов для усиления разрушительного действия их ударов были прикреплены железные цепи.
Выстроив свои войска, Селевк отправил послов во главе с Мегасфеном к царю. Чандрагупта отклонил предложение Селевка подчиниться. Индийский царь был полон решимости отстоять свою свободу. Спор должно было решить оружие.
Трубы индов протрубили начало сражения.
Это была битва, не похожая ни на одно сражение в жизни Селевка. Опытный полководец, он обрушил на неприятеля всю силу своей испытанной в боях конницы. Постепенно перевес опытных и закаленных в битвах македонцев стал очевиден…
Когда большая часть его воинов пала, Чандрагупта решил начать переговоры. Селевк дал послам царя свое согласие.
Через несколько часов ворота города распахнулись, и во всем блеске своего величия появился царь в окружении многочисленной свиты.
Впереди шли брахманы с серебряными курильницами, за ними несли золотой, украшенный жемчугом и тигровыми шкурами паланкин, в котором на троне восседал царь в расшитой золотом одежде. По обеим сторонам паланкина медленно ехали колесницы со знатными военачальниками, позади шествовали телохранители.
Сердце Селевка стучало от радости: Чан драгу пта встретил его как великого человека, как царя! Селевка внесли в не менее роскошный паланкин, и торжественная процессия отправилась во дворец. Восседая в паланкине, Селевк вспомнил слова Мегасфена: «Царь, подобно Индре, превосходит своим блеском всех смертных и, подобно Сурье – солнечному богу, озаряет глаза и сердца всех своими лучами».
Противники заключили договор, который удовлетворил обе стороны. Селевк подтвердил за индийским царем обладание Пенджабом, уступил ему восточные области Гедрозии, Арахозии и страну паропамисадов. Взамен этого Селевк получил от Чандрагупты пятьсот боевых слонов и обещание дружбы. Кроме того, он стал его зятем.
Установление добрых отношений с Чандрагуптой имело для Селевка большое значение. Он в случае назревания кризиса на западе теперь мог рассчитывать на поддержку маурьевского правителя. Не менее важным было укрепление торговых связей на море и на суше между Вавилонией и Индией.
Однако Апаме Селевк нанес жестокую обиду, взяв в жены старшую дочь Чандрагупты. Никакие оправдания Селевка, что он должен был стать зятем индийского царя ради благополучия и
Яркие краски Индии померкли, всё вокруг стало сумрачным и предвещающим новые страдания. Попытки Антиоха развеять грусть матери были безуспешными. Глубокая печаль овладела сердцем гордой персиянки. В Индии она потерпела первое в своей счастливой семейной жизни поражение.
«Именно здесь потерпел первое поражение непобедимый Александр. Возвращение великого завоевателя из страны чудес стало началом его гибели, – невольно думала Апама. – Что предвещает мне возвращение из Индии?..»
В Вавилоне Патрокл вручил Селевку послание от Птолемея, которое уже более трех месяцев ожидало его.
– Птолемей, Кассандр и Лисимах с нетерпением ждали твоего возвращения из Индии. Они нуждаются в твоей поддержке, – сообщил Патрокл, протягивая послание. – Известия крайне тревожные. Деметрий Полиоркет торжественно въехал в Афины и изгнал из города всех сторонников Кассандра и Деметрия Фалерского. Затем Антигон отозвал сына из Афин и отправил его на Кипр против Птолемея.
Селевк поднял глаза на Патрокла.
– Неужели Деметрий одержал победу над Птолемеем с его могущественной армией и флотом?
– Да. Птолемей потерпел поражение на Кипре при Саламине, потерял остров и почти весь флот.
– Снова Антигон! Только он теперь вместе с Деметрием, а значит, опаснее во много раз. Выждали, рассчитывали и точно нанесли удар. Боги на этот раз даровали победу сыну Антигона, Птолемей недооценил врага…
Селевк углубился в чтение и через некоторое время воскликнул:
– Патрокл, ты только послушай! «Афиняне на этот раз превзошли все народы в изобретательности. Статуи Деметрия Фалерского, который мудро и талантливо десять лет управлял Афинами, были опрокинуты и расплавлены. Народное собрание единогласно постановило воздвигнуть рядом со статуями Гармодия и Аристогитона две золотые колесницы, запряженные в четверки золотых коней с изображениями освободителей Деметрия и Антигона, соорудить в честь их алтарь, учредить в честь отца и сына ежегодные игры с шествиями и жертвоприношениями и выткать их изображения на пеплосе, священном одеянии великой богини Афины. Были предложения возвести Деметрию алтарь под именем Нисходящего, которое до сих пор давалось только Зевсу, на том месте, где он впервые, сойдя с колесницы, коснулся ногою земли Афин. Месяц мунихион афиняне предложили переименовать в деметрион, а праздник дионисий назвать деметриями».
Прочитанное вызвало гнев в душе Селевка. Он прекрасно понимал, что, пока жив всемогущий Антигон, о спокойной жизни можно перестать думать.
– Неужели афиняне не могут отличить белое от черного? Неужели не понимают, что с приходом к власти Деметрия о свободе, о которой они так любят рассуждать, им придется навсегда забыть? – размышлял вслух Селевк. – Антигону далеко за семьдесят. Он уже преодолел свой пик. Деметрий! Вот кто крайне опасен! Но тем не менее он – не Антигон, хотя и одарен богами сверх меры. Для Деметрия главным в жизни является его личное «я», это безмерное тщеславие, а не высокие идеи, достойные великих умов. Поэтому в ближайшее время, я уверен, он потерпит полный крах, но до этого успеет натворить много бед.