Александр Н. Жизнь в волшебном мире
Шрифт:
Тетушка Мардж уже ждала их на парковке. Саша мигом подхватил ее чемодан и помог Вернону уложить его в багажник. Все это время Злыдень рвался с поводка. Когда наконец чемодан был уложен, Мардж ослабила поводок, и бульдог тут же подлетел к Саше, встал на задние лапы и принялся молотить передними по его ноге.
– Ну привет, привет, - Саша потрепал пса по шее. Тот немедленно облизал ему руки.
– Мой хороший мальчик так скучал по своему другу, - умилилась Мардж и потрепала Сашу по щеке. Александр почувствовал, что карман его немного потяжелел. Он опустил глаза и увидел
– У кого-то день рождения, - хитро шепнула тетушка, и Саша удивленно кивнул. Известия о Сириусе совершенно выбили его из колеи. А то, что кто-то с фамилией Дурсль помнил об этой дате, и вовсе было фантастикой.
Злыдень изъявил желание ехать домой на руках у Саши, отвлекая того от грустных мыслей по поводу Блэка.
– А где ты учишься? – спросила вдруг Мардж, и Саша уловил красноречивый взгляд Вернона. Мол, выкручивайся, племянничек, раз пообещал.
– В закрытой школе, - туманно ответил Саша. – С углубленным изучением естественных наук. Мне особенно нравится химия.
– Не рановато ли для химии? – удивилась Мардж.
– Ну, это же специальная школа, - пожал плечами Саша.
– Как ты туда вообще попал?
– Мои родители, - осторожно проговорил Саша, стараясь как можно нейтральнее пройти по теме, невероятно раздражающей Мардж, - внесли предоплату почти сразу после моего рождения. Так что мне еще повезло.
– Хоть что-то полезное сделали, - буркнула Мардж. Саша почуял, что разговор рискует уйти в совершенно ненужное русло и быстренько переключился на режим питания Злыдня, что невероятно польстило тетушке.
Так и обосновалась Марджори Дурсль на Тисовой. Дадли стоически сносил ее бесконечные объятия, за которые получал хрустящие купюры, Петунья и Вернон стелились перед гостьей и всячески старались ей угодить, а Саша…
А Саша просыпался рано утром, брал какую-нибудь книжку и уходил в парк. Правда, нужно было брать с собой Злыдня, но пес, давно воспылавший к Саше безграничной любовью, не мешал. Наоборот, Александр только наслаждался прогулкой с собакой, вспоминая о том, что где-то там, в другом времени и пространстве остался его собственный пес.
В день приезда тетушки Мардж Саша только ночью добрался до своих писем. В большинстве своем это были поздравления от ребят, но Рон похвастался выигранной поездкой в Египет – газетная вырезка прилагалась, а Гермиона рассказывала о том, как отдыхает во Франции. Остальные же проводили лето довольно прозаично. Последней Саша вскрыл странную посылку и тут же беззвучно охнул. В посылке оказалась книга, которая тут же решила укусить его за палец.
– Сидеть, - тихо, но четко, приказал он, и книга на удивление послушалась. «Чудовищная книга о чудовищах», - прочитал Саша на обложке и решил перевязать ее чем-то от греха подальше. Под рукой были те же бечевочки, которыми была упакована посылка, и Саша перехватил ими книгу. Бумагу, в которую была завернута книга, он приспособил под обложку для учебника по зельям. Книга, замотанная в желтоватую бумагу, ни у кого не могла вызвать вопросов. Саша наспех написал всем ответы, запечатал их, вложил в учебник и провалился в
Семь дней были похожи один на другой. Ранним утром Саша завтракал, брал Злыдня и уходил в парк, где читал до тех пор, пока не стемнеет настолько, что невозможно будет различить буквы. В обед в парк приходила тетушка Мардж и приносила Злыдню еду, а Саше перепадала пара бутербродов. Впрочем, одно Сашу печалило: он так и не выкроил минутки, чтобы попросить тетушку Мардж уговорить Вернона подписать разрешение. В принципе, он планировал сделать это в последний вечер, когда старшие выпьют немного бренди и придут в благостное расположение духа.
В последний день тетушка Мардж пришла в парк в самом хорошем настроении.
– Петунья говорит, что в половине девятого тебе нужно быть дома. В девять будет ужин, и она хочет, чтобы все было идеально, - проговорила она, протягивая Саше бутерброд с сыром. – Жаль, Злыдень меньше побудет на свежем воздухе.
Саша рассеяно кивнул и уткнулся в книгу. Пока тетушка Мардж обнималась со своей собакой, он мог внимательно перечитать особо сложный абзац и вникнуть в написанное. Вникал он так долго и так старательно, что даже не заметил, как тетушка ушла, оставив их одних.
Саша опомнился только когда свет начал становиться мягче. Это значило, что солнце начало клониться к закату, и что пора поторопиться домой. Саша захлопнул книгу и поднялся на ноги, как вдруг Злыдень зашелся неистовым лаем, чего раньше с ним не случалось. Пес брызгал слюной и рвался в сторону ближайшего куста. Саша потянул Злыдня за поводок, но тот словно намертво прирос к земле. Сквозь лай бульдога послышался новый звук: утробное, низкое рычание, доносившееся из-за куста. Саша попятился, глядя, как на поляну выходит огромный черный пес с горящими глазами.
Злыдень испуганно заскулил и попытался спрятаться за Сашиными ногами. Александр вовремя это понял и подхватил тетушкиного питомца на руки. Огромная черная псина продолжала наступать, и Саша пожалел, что нельзя было воспользоваться палочкой и хотя бы заморозить псину на время, достаточное для того, чтобы убраться на безопасное расстояние. Впрочем, палочка с прочими волшебными принадлежностями лежала в чемодане, а Саша стоял посреди парка со Злыднем на руках. Даже книга по зельеварению выпала у него из рук, да так и осталась лежать под деревом. Черный пес гавкнул и приготовился к прыжку. В этот самый момент над головой раздался шум крыльев, и Совунья спустилась псу на голову, отвлекая его. Саша прыжком достиг дерева, поднял с земли книгу и рванул что есть сил к дому.
Тетя Петунья смерила удивленным взглядом запыхавшегося племянника, но не проронила ни слова. Саша быстро поднялся наверх, швырнул книгу на диван и мельком взглянул на время. Так или иначе, он пришел на целых десять минут раньше условленного времени.
На следующий день тетушка Мардж уехала, и Саша искренне пожалел, что не уговорил ее помочь с разрешением. Причина была в том, что весь предыдущий вечер его мысли занимал огромный черный пес. Судя по всему, Дадли все-таки заметил, что родственник предается каким-то нелегким думам, и поэтому не преминул его поддеть.