Александр Невский - Великий князь

Хитров М. И.

Избави меня от врагов моих. Ноже мой!

Защити меня от восстающих на меня,

Избавь меня от делающих беззаконие.

Спаси от кровожадных!

Ибо вот они подстерегают душу мою;

Собираются на меня сильные,-

Не за преступление мое и не за грех мой. Господи,

Без вины моей сбегаются и пооружаются;

Подвигнись на помощь мне и воззри.

Сила у них, но я к Тебе прибегаю.

Ибо Бог заступник мой!

(Пс. 38)

Господи, Боже мой! На Тебя я уповаю;

Спаси меня от всех гонителей моих

И избавь меня;

Да не исторгнет он, подобью льву души моей,

Терзая, когда нет избавляющего.

(Пс. 7)

По мере углубления в степи Александру Ярославичу все чаще приходилось встречать многочисленные стада под присмотром лихих татарских наездников и наездниц, непрерывно упражнявшихся в стрельбе, селения из круглых юрт, сплетенных из хвороста и крытых войлоком. Впрочем, постоянных поселений на Волге у татар еще не было. Обыкновенно хан или значительный мурза указывал место для поселения, и немедленно вырастал подвижной город из

бесчисленного множества кибиток, перевозимых на телегах с места на место. По прошествии более или менее значительного промежутка времени - новый приказ сниматься и укладываться. Огромный обоз в несколько сот и тысяч телег, запряженных лошадьми и волами, двигался в другое место в сопровождении бесчисленных стад и конских табунов. В таких поселениях Александру и его спутникам, разумеется, не раз приходилось останавливаться во время пути. Громкая слава предшествовала ему. Татары с невольным чувством уважения смотрели на доблестного русского князя, поражавшего их своим величественным видом.

– Молчите!
– говорили, унимая плакавших детей, «жены моа-витския».- Вот идет великий князь Александр!

Приходилось Александру Ярославичу встречать среди татар и своих соотечественников, томившихся в рабстве. Сострадательное сердце его наполнялось жалостью, но помочь им он был не в силах…

Наконец показалась в виду и ставка самого хана19'. «Сам Батый,- пишет Плано Карпини,- живет на берегу Волги, имея пышный, великолепный двор и 600.000 воинов, 160.000 татар и 450.000 иноплеменников, христиан и других подданных. В пятницу Страст-ныя недели провели нас в ставку его между двумя огнями для того, как говорили татары, что огонь есть чистилище для всяких злых умыслов, отнимая даже силу у скрываемого яда. Мы должны были несколько раз кланяться и вступить в шатер, не касаясь порога. Батый сидел на троне с одною из жен своих, его братья, дети и вельможи на скамьях, другие на земле, мужчины на правой, а женщины на левой стороне. Сей шатер, сделанный из тонкого полотна, принадлежал королю венгерскому; никто не смеет входить туда без особенного дозволения, кроме семейства ханского. Нам указали место на левой стороне. Он и вельможи его пили из золотых или серебряных сосудов, причем всегда гремела музыка с песнями. Батый имеет лицо красноватое; ласков в обхождении со своими, но грозен для всех; на войне жесток, хитр и славится опытностию». Русский летописец дополняет картину приемов у хана. У Батыя был такой обычай: приезжавших на поклонение не сразу допускали к хану, но отправляли к волхвам, которые заставляли их проходить «сквозс огнь и поклони-тися кусту и огневи и идолом их». Александру Ярославичу также предстояло исполнить эти обряды. Благочестивый князь наотрез отказался подчиниться требованиям, противным его христианской совести. Ввиду мучительной смерти он бестрепетно ответил татарским властям: «Я - христианин, и мне не подобает кланяться твари. Я поклоняюсь Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Богу единому, в Троице славимому, создавшему небо и землю и вся, яже в них суть». Спокойное мужество князя поразило придворных хана. «Смерть, смерть ему!» - завопили волхвы и, полные дикой ярости, уже готовились к новому зверскому убийству. Приближенные отправились к Батыю известить его о поступке Александра. Без сомнения, все были уверены, что Батый пришлет объявить ему то же самое, что и князю Михаилу: «Выбирай одно из двух - жизнь или смерть! Если не поклонишься кусту, солнцу и идолам, умрешь злою смертью!» Прошло несколько минут напряженного ожидания… Наконец явились ханские слуги и, к общему удивлению, принесли приказ хана не принуждать Александра к исполнению обрядов… Сгорал ли Батый нетерпением поскорее увидать славного князя, о котором так много приходилось ему слышать, чувствовал ли он, сам мужественный воин, особое уважение к невскому герою или, может быть, рассудил, что новая жертва возбудит слишком сильное озлобление в русском народе,- не можем решить, какое предположение в данном случае наиболее вероятно. Злобно сверкнули глаза волхвов при виде ускользавшей из рук их жертвы. Александр предстал пред лицо Батыя. Величественный вид его поразил хана. Батый сразу сообразил, что перед ним - князь, далеко превосходивший других князей своим умом и достоинствами. Самодовольная улыбка проскользнула по лицу его, когда Александр Ярославич склонил перед ним свою голову.

– Царь, я поклонюсь тебе, потому что Бог почтил тебя царством, но твари не стану кланяться… Я служу единому Богу, Его чту и Ему поклоняюсь,- мужественно произнес Александр.

Батый несколько времени любовался героем, наконец произнес, обратись к окружавшим: «Правду говорили мне, нет князя, равного этому…»

Глава 10

Путешествие св. Александра на поклонение верховному хану.- Семья Чингизидов.- Каракорум.- Церемония возведения на престол.- Представление св. Александра хану Менгу,- Распределение областей между Ярославичами.- Великодушие св. Александра.- События на Руси.- Михаил Хоробрит.- Возвращение св. Александра.- Прибытие в Новгород.- Болезнь.- Посольство к Гакону.

Батый не был самостоятельным властелином: он считался наместником верховного хана; поэтому наши князья, поклонившись Батыю, должны были по требованию последнего отправляться в главную Орду на поклон великому хану. «Не подобает вам жити на земле Батыеве и Канове, не поклонившеся има»,- говорили татары русским князьям202. Александру Ярославичу, так же как и его родителю, пришлось совершить далекое путешествие к истокам Амура. Вместе

с ним отправлялся и брат его Андрей, который гораздо раньше Александра, может быть одновременно с дядею Святославом, прибыл к Батыю

Верховный хан жил в Каракоруме, на родине Чингизидов. То была горная окраина страшной азиатской пустыни Гоби, лежащая за Байкалом. Русским князьям во время их путешествий на поклонение верховному монгольскому властелину приходилось проезжать через обширные степи и пустыни Средней Азии. Плано Карпини пишет, что, отправившись по повелению Батыя к истокам Амура, послы папы за Уралом вступили в совершенно безводную и пустынную страну кангитов {ныне Киргизскую). «В этой печальной пустыне погибли от жажды бояре Ярослава, русского князя, посланные в Татарию: мы видели их кости. Вся земля опустошена монголами; жители, не имея домов, обитают в шатрах, подобно половцам, не знают земледелия и занимаются одним скотоводством». Далее путь лежал через земли бисерменов (хивинцев), Кара-Китай, Монголию. Оставив в левой стороне Байкал, путники после трех или четырех месяцев пути достигали цели своего путешествия. Другой путешественник того времени - Рубруквис, отправленный Людовиком IX, королем французским, послом к верховному хану, рассказывает о страшных трудностях, которыми сопровождались эти дальние поездки. Приходилось терпеть голод, жажду, невыносимый жар и страшную стужу. После погромов монгольских степи и пустыни казались еще безлюднее: развалины и груды костей на местах некогда богатых поселений красноречиво говорили о свирепости завоевателей. Среди этого царства смерти самим татарам, привычным к кочеванию по пустыням, становилось страшно…

Современные путешественники могут дать нам еще более ясное представление о страшных трудностях путешествий по среднеазиатским пустыням, тем более что условия быта остались там неизменными со времен глубокой древности. Мрачное, тяжелое впечатление наводят на душу путника необозримые пространства степей, лишенные всякой растительности. Животные бегут из таких страшных пустынь. Даже ящерицы и насекомые встречаются редко среди местностей, напоминающих скорее обширные кладбища: под ногами то и дело попадаются кости погибших лошадей, мулов и верблюдов. Почва раскаляется от невыносимой жары: солнце немилосердно жжет от восхода до заката. Неподвижна атмосфера, мутная, точно наполненная дымом… Ветерок не колышет воздуха, не дает минутной прохлады. Лишь изредка промчится горячий вихрь и погонит перед собой крутящиеся столбы соленой пыли. Впереди и по сторонам играют обманчивые миражи.

Страшные бури нарушают по временам безмолвие пустыни. Необыкновенно сильный, порывистый ветер вздымает тучи песка и пыли, помрачающих свет солнца. Атмосфера делается желтою, но скоро наступает тишина, как в сумерки. Соленая пыль засыпает путников и слепит им глаза…

Таковы были трудности, которые приходилось претерпевать царственным братьям на пути в Татарию! Но они возрастали еще

более вследствие недостатка в пище для скота и людей, вследствие недостатка в топливе, особенно после монгольских погромов…

Кто может поведать нам мысли и чувства Александра Яросла-вича во время долгого, томительного пути по бесконечным пространствам азиатских степей, среди невыносимых лишений, можно сказать, среди постоянной опасности погибнуть вдали от родины и близких! Много нужно было веры в Провидение, много любви к родине, много нравственного мужества, чтобы перенести все это и не потерять искры надежды на лучшую будущность, хотя бы и отдаленную. Мы нередко удивляемся великим подвигам, трудам и добровольным лишениям великих исторических деятелей, удивляемся, например, поступку Александра Македонского, вылившего на землю воду из шлема среди безводной пустыни для ободрения своих сподвижников, но здесь мужество героя подкрепляла блистательная цель, имевшаяся в виду, награда за подвиг, громкая слава и величие. Чего мог ожидать, на что надеяться Александр Ярославич? Увидеть место безвременной кончины отца, униженно склонить голову перед надменным варваром… Возвращение на родину,., но в этом еще можно было сомневаться… Да мало утешения предстояло и в родной земле. Без сомнения, русские пленники не раз встречались Александру Ярославичу и в глубине азиатских степей и рассказывали грустную повесть о своем несчастии. Эти рассказы живо воскрешали пред ним картину народного горя: он знал, что татары продолжают разорять отечество ежедневно. Татарские сборщики дани отнимали детей у родителей, юношей и дев уводили в плен и продавали в рабство. Крымские и азовские города, Малая Азия, Сирия, Египет, Северная Африка, Испания наполнялись русскими рабами. Много впоследствии переплатил в Орду золота и серебра Александр Ярославич, выручая из тяжкого плена своих соотечественников. Сострадательное сердце его обливалось кровью при мысли о народном бедствии, и заботы о себе отступали на второй план.

Но вот наконец и Монголия. Уже миновали Байкал. Скоро придется предстать пред очи верховного властелина Азии.

У Чингисхана было четыре сына: Джучи, Джагатай, Огодай и Тулуй. Джучи умер еще при жизни отца. Вскоре скончался и сам Чингисхан, в 1227 году. Своим преемником, или верховным ханом, грозный завоеватель назначил самого способного из своих сыновей, Огодая, Джагатаю отдал Бухарию и Восточный Туркестан, Тулую - Иран, или Персию, Батыю, сыну Джучи, достались обширные земли, простиравшиеся от Юго-Западной Сибири и северных пределов Туркестана к западу до Карпатских гор, в числе их и наше отечество. Эти страны покорены были татарами при Огодае. Таврические и азовские степи Батый предоставил одному из своих родственников. Брат его, Шибан, с его соизволения господствовал в той части Джучиева удела, которая лежала в Юго-Западной Сибири и Северном Туркестане. В средине, в обширных поволжских и