Александр Невский. Спаситель Русской земли
Шрифт:
Московские князья — потомки и наследника Всеволода. И поэтому мира с Москвой никогда не было. Вначале рязанцы жгли ее как форпост Владимира, а потом уже и как самостоятельную силу.
И вообще, за что Олегу любить Дмитрия, будущего Донского? « Юноша Олег, преждевременно зрелый в пороках жестокого сердца, действовал как будущий достойный союзник Мамая», — пишет Карамзин. Очень уж складно получается. Порочный и жестокий — и потому союзник Мамая. Или — союзник Мамая, и потому, ясное дело, порочный и жестокий. Но!..
За девять лет до Куликовской битвы Дмитрий получил ярлык на великое княжение не от кого-нибудь, а от Мамая! То есть будущий победитель
Не в оправдание Дмитрия, а в пояснение говорю, что союз с Мамаем был вынужденным, иного не было дано. Но со временем изменилась политическая ситуация на Руси и в Орде. И сам Дмитрий, уже зрелый муж и политик, и церковные иерархи во главе с Алексием и Сергием Радонежским приходят к выводу, что Мамай — фигура временная, и время его кончается, а Золотая Орда, как бы она сейчас ни была слаба, все-таки — Золотая Орда. И дальнейшее спокойствие Руси — в союзе с ней и в поддержке законного хана, а значит — в открытой войне с Мамаем. Так Москва пришла к Куликовской битве.
Но Олег Рязанский, видимо, не силен в стратегии, в политическом предвидении. А может, его обуревают мстительные, враждебные чувства. Он тотчас же примыкает к Мамаю и могучему литовскому князю Ягайло: « Радостную весть сообщаю тебе, великий князь Ягайло Литовский! Знаю, что ты давно задумал изгнать московского князя Дмитрия и завладеть Москвой. Пришло теперь наше время: ведь великий царь Мамай идет на него с огромным войском. Присоединимся же к нему».
Из письма видно, кого Олег считает в этом триумвирате главным. Конечно же, Мамая! Ведь Мамай, пишет он далее, раздаст им, Олегу и Ягайле, московско-владимирские города и земли! Но по большому политическому счету и Мамай, и уж Олег, разумеется, были марионетками Запада, католической церкви. Мамаю было все равно, какая вера будет на Руси — католическая или православная. Дают деньги — и он ведет армию на Москву. Тем более интересы совпадают — раз ему не удается взять власть в Золотой Орде, захватим московские земли. Таким образом, законные ханы Орды лишатся мощного союзника и вассала. А там, с помощью Ягайлы, можно будет утвердиться и в окончательно ослабленной Золотой Орде.
Олег — православный, покровитель церквей и монастырей, скажи ему, в чем глубинная суть и дальняя цель их похода на Москву — может, и задумался бы. Но он дальше сегодняшнего дня не смотрит и не мыслит, для него главное — уничтожить Дмитрия и Москву как вечного соперника.
Так что в этом триумвирате — если смотреть в большом политическом смысле — главным все же был Ягайло. Литва — копье Запада, направленное на Русь и Орду.
Да, рязанцы не участвовали в Куликовской битве. И, быть может, именно поэтому, после поражения своего союзника Мамая, срывая досаду, повели себя страшно. Когда повезли в Москву обозы с ранеными, рязанцы нападали на них и грабили беззащитных. Вместе с ними грабили обозы и добивали раненых не подоспевшие к сече воины из отрядов Ягайлы — в большинстве своем славяне из киевских и белорусских пределов. ( ПСРЛ. Т. IV, с. 82.; А. В. Экземплярский. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. Т. II. СПб., 1891, с. 586–587; Бегунов Ю. К. Об исторической основе «Сказания о Мамаевом побоище»//Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966, с. 506–509.)
Жестокий век, жестокие сердца…
Итак, литовско-мамайско-рязанский триумвират разбит Дмитрием и Тохтамышем. Рязань подписывает мир с Москвой, в котором Олег признает Дмитрия Донского «старшим братом». То есть не сюзерен, но все-таки… Вскоре
То есть и здесь Олег Рязанский — на вторых ролях. И так всю жизнь, все 52 года княжения. Что очень даже ярко характеризует и его, и историческую судьбу Рязани.
Но эта роль и судьба — тяжелые. Как я уже написал — рязанское счастье. Например, и в итоге этого неудавшегося нижегородско-суздальско-рязанско-литовского заговора сильнее всех пострадало Рязанское княжество. Ягайло неприступен, у нижегородцев-суздальцев хитромудрые прикрытия и отговорки, и только Олег остался весь на виду — открытый и главный враг Донского. Он не строил козни за спинами других, как суздальцы, к примеру… Отходя от Москвы через рязанские земли, ордынская конница подвергла их грабежу и насилию. То ли потому, что озверевшей от крови и пожаров рядовой солдатне недосуг было разбираться, кто на сегодня рязанцы — враги или союзники, то ли потому, что Тохтамыш так отомстил Олегу за союз с Мамаем и последующие интриги против Донского.
И Донской, конечно, не простил Олегу участия в заговоре. Как гласит летопись, « по прошествии нескольких дней князь Дмитрий послал свою рать на Олега Рязанского. …Землю его всю захватил и разорил — пуще, чем татарские рати».
Олег затаился на три года. А затем, собравшись с силами, с боем взял и разграбил дочиста богатый московский удел — Коломну…
Суди не суди, а это политическая действительность того времени. Все вступали друг с другом в кратковременные союзы, роднились и тут же предавали друг друга, чтобы затем снова соединиться против вчерашнего друга, а может, и врага… И добром это, как видим, не кончалось. Я имею в виду, для простых людей, для тех же смердов — извечных жертв истории и деяний исторических личностей…
Закат жизни Олега едва ли увенчался большой победой. Объявив войну Литве, он отбил у нее Смоленск. К сожалению, ненадолго. Тут же потерпев поражение, Олег умер. Можно сказать, не сходя с седла.
А просидел он в княжеском седле ни много ни мало — 52 года! И, как писал Иловайский, «весь период самостоятельного княжества для рязанцев сосредоточился в одном Олеге; более они не помнят ни одного князя. С этим именем связана большая часть остатков старины, разбросанных по долине средней Оки, и большая часть народных преданий».
Обозрим же кратко врагов-союзников, соседей Олега и княжества Рязанского.
Ягайло, Мамай, Дмитрий Донской, Дмитрий Нижегородский, Михаил Тверской, Тохтамыш. Грозная Орда, гигантская Литва, Владимир, Суздаль, уже могучая Москва, богатый Нижний Новгород, богатая Тверь, еще более богатый Новгород.
А маленькая Рязань — одна в чистом поле. Одна против всех.
Не случайно тогда на Руси считали, что самые культурные — владимиро-суздальцы, самые богатые — новгородцы. А самые воинственные— рязанцы.
Даже не любящий Олега за «гнусную измену» историк Карамзин называет его, тем не менее, смелым, отважным, мудрым, богатым умом.
Говоря житейским языком, вина и беда Олега в том, что в исторически важный моментон оказался не там, где надо… что он не был государственным деятелем общерусского масштаба.
Он знал и защищал, как мог, лишь свою Рязань!
А дорога и судьба Русского государства в то время шла не через Рязань, а через Москву. Прежде всего, потому, что здесь престол митрополита, и московские священники, князья, служивые люди и простолюдины вольно или невольно втягивались в орбиту общерусских интересов, а не интересов какого-либо отдельного княжества.