Александр Невский
Шрифт:
Княжичи переглянулись меж собой и вздохнули с облегчением. Заметив это, течец продолжал, старательно приближая интонацию голоса и строй речи к сказочному. Он понял, что главное в его рассказе — угодить княжичам, что для самого князя важно потихоньку, исподволь вводить сынов своих в заботы княжеские, в дела земли Русской.
— … И когда увидели князья, как победил Мстислав Галицкий татар, перешли через Днепр, и пошли на конях в поле Половецкое, и встретили там татар. Полки русские налетели, аки соколы, и победили их, и гнали в поле далеко. Взяли русские много скота, стада их. И оттуда шли еще восемь дней до реки Калки. По велению Мстислава Галицкого перешел
22
Поганый — язычник, то есть человек не христианской веры.
— Пошто не сказываешь об усобице княжеской? — перебил Ярослав Всеволодич.
— Я мнил, светлый князь, что это токмо тебе ведать надобно, а им…
— Им, как и мне, ведать надобно.
Течец замялся, соображая, как начать о междоусобице. Книжичи подумали, что он забыл, на чем остановился.
— Даниил рубить поганых начал, — напомнил Федор.
— Нет, до этого Даниил сказал Мстиславу Галицкому, чтоб тот готовился и другим князьям передал. А Мстислав Галицкий с умыслом им ничего не сказал, не послал к ним течца.
— Вот она крамола наша русская! — воскликнул Ярослав. — Он же звал всех на рать, и он же корысти себе искал. Один хотел стать победителем. А?
— Зависть его слепила, — сказал течец.
— Богопротивное чувство сие и мужу великому непристойно.
Княжичи оборотились к отцу, так как почувствовали, что сказал он это для них.
— Изгоняйте зависть из дум и сердец ваших, дети мои.
Ярослав отпил несколько глотков сыты из ковша, махнул течцу:
— Сказывай. Да все без утайки, как мне.
Хорошо, светлый князь, — кивнул течец и продолжал: — Узрев сие начало счастливое, запросились половецкие полки на рать, зарясь на добычу предстоящую. Но вскоре не выдержали перед татарами, побежали и, бегущие в страхе, потоптали они станы русские. А князья не успели ополчиться противу них. И началось великое смятение и сеча злая. И так побеждены были князья русские. А великий князь Мстислав Киевский, зря сие, бегства устыдился, решил на месте стоять, сколько сил достанет. Скоро устроил город из кольев и бился из него три дня и три ночи. Но нашлись в стане русском переветчики [23] : дабы спасти свои шкуры окаянные, повязали они князей да татарам и выдали. Взяли татары город и всех людей посекли. А князей повязанных положили на землю, на них доски, а сами сверху сели пир пировать. Так и погибли князья смертью лютой.
23
Переветчик — перебежчик, изменник.
Течец замолчал, заметив, как насупился младший княжич. Видно, нелегко ему было слушать страсти такие.
— Ну, а Мстислав-то Галицкий, — напомнил Ярослав. — Что он? С него ведь началось сие.
— Мстислав Галицкий как к Днепру дотек, так все лодьи сжег и порубил, чтобы татары не догнали. А сам в Галич прибежал.
— Всех облисил! — не удержался Ярослав от восклицания и спросил течца с плохо скрытой насмешкой: — А что ваш полк? Господин твой в здравии, надеюсь?
— Василько Константинович, слава богу, жив и здоров. А полк припозднился
— Хорош полк, после рати на рать явился, — съязвил князь.
Течец побледнел, подтянулся весь и сказал вдруг с нескрываемой гордостью:
— Зря смеешься, князь. Если б не наш полк, поганые не токмо Чернигов бы сожгли, а и всю землю Русскую разорили. Ибо некому уже было противустоять им.
24
Поток — расхищение имущества.
Ярослав погасил ухмылку, поднялся из-за стола, быстро подошел к течцу. Долго и пристально смотрел прямо в глаза ему. Течец лицом белей снега стал, но очи долу не опустил. Ярослав хлопнул его по плечу.
— Добрый муж у сыновца! Чести князя своего не роняет. Отобедай со мной, славный воин.
— Спаси бог тебя, князь, за честь мне.
Ярослав отыскал взглядом кормильца.
— Федор Данилович, вели челяди брашно [25] и меды подавать. И сам с княжичами будь здесь.
25
Брашно — пища, еда.
Князь и за столом посадил сыновей рядом, велев челяди подложить им подушки, чтобы удобней было.
Справа, сразу за Федором, сел кормилец, за ним думцы седобородые. Слева за Александром князь глазами место течцу указал. И как только тот сел, Ярослав оборотился к нему и сказал опечаленно:
— О великой туге [26] ты поведал нам. Но более всего тужу я вот о них, — князь погладил голову Александра. — Ибо думаю, что на этом не кончится. Нам зеленое вкушать, а оскомина их доймет.
26
Туга — печаль, горе.
III
ТУЛИ ОТВОРЕНЫ
Шли годы. Пора было княжичей и к оружию приучать. Тот день радостный был для них. Кормилец вручил каждому тугой лук и туло [27] , полное острых стрел.
Княжичи так обрадовались, что тут же надели тули через плечо и чуть было в покоях стрельбу не учинили.
Увел их дядька-кормилец за кузницу, где загодя на двух столбах высокого тына были сделаны затесы. Место это во дворе княжеском безлюдное да тихое. Самый раз княжичей стрельбе учить.
27
Туло — колчан для стрел.
— Зри на меня, Александр Ярославич, — сказал кормилец, становясь в боевую стойку. — И ты, Федор, тоже. Прежде всего лук берешь рукой вот так. На тетиву кладешь стрелу и конец ее меж перстами пускаешь. И начинаешь натягивать тетиву, доколи сила есть. Зри, зри, княжич, рука правая до локтя должна ровно со стрелой быть. Цель надо правым оком зреть.
Глухо тенькнула тетива, прожужжала стрела свою короткую песнь и, уткнувшись в затес, мелко затрепетала оперением. Запрыгали, закричали княжичи от восторга.